— Тогда возьмите сами из. моего внутреннего кармана, — говорит кунак.
И действительно, в кармане лежала потрепанная, пожелтевшая бумага с печатью, штампом. В ней говорилось, что Ахбердилав Мухума является работником милиции. Мы посмотрели друг на друга. «Ничего не понимаю, — говорит Муса–Хаджи, — значит, своего брата разоружили».
— Все равно я не верю ему. Если бы он был работником милиции, к нам, в Совет сначала пришел бы. Надо справиться у начальника. Пока не развязывай его. Стой в карауле, а я пойду позвоню в район.
— Вам же хуже будет, я вам потом не прощу этого, — говорит кунак.
Но подозрения у меня не прошли. Пришел в Совет, телефон не работает, значит, отрезали, сволочи, где‑то в лесу. Послал срочно на коне человека к начальнику, рассказал, что поймали такого‑то. К вечеру приехал сам начальник. И как вы думаете, обманул нас бандит. Долго он упирался, но потом все‑таки раскрылся. Его послал сам Черный — Зурканай в разведку. Особенно его интересовал отцовский дом: кто там, как можно незаметно проникнуть туда. Лазутчик должен был к обеду вернуться в лес.
— Упустили время, — досадовал начальник, — Днем Черный был где‑то недалеко. Неужели сразу не могли сообщить мне. — Но как ему сообщить, когда телефон не работал, а посланцу надо было пройти целых двадцать километров до райцентра. Оседлали мы коней и отправились в лес: может, недалеко удрал Зурканай, может, поймаем. На краю леса я встретил своего десятилетнего сына, который пошел в лес с бабушкой за дровами. В лесу мальчик заметил горного тура. Он был, как уверял мальчик, ранен. Оставив бабушку на дороге, сын побежал за туром. Не знает, сколько бежал, как из лесу ему навстречу вышел огромный медведь. Он вскрикнул от испуга, попятился, а медведь все шел на него. Вот–вот зверь должен был настичь его, оставалось несколько шагов, как раздался выстрел, и медведь заревел и упал, а потом скатился вниз и замер. Тут сын заметил наездника. Испуганный мальчик, не поворачиваясь, побежал в аул.
«Неужели этот разбойник спас моего сына?» — удивился я. «У него, видать, что‑то человеческое еще осталось на сердце», — отозвался кто‑то. «Зато на его руках кровь Гасан–Гусейна и многих активистов. За мной!» — дал команду начальник милиции.
Мы дотемна искали Черного в лесу. Искали следы его коня. Но начало темнеть, и ни Черного, ни его следов мы не нашли. Вернулись в аул, опять допрашивали пойманного: оказывается, с Черным целая шайка из семи человек — беглые воры и убийцы, а поддерживают их в аулах кулаки. Сам Черный с шайкой сидит на одном месте. После каждого привала он укрывался в грузинских горах. Еще мы узнали, что Черный мечтает уехать совсем за море — в Турцию. Но что‑то задерживает его. На чужбине с пустыми руками нечего делать, нужно золото. «Значит, в доме его интересует золото, оно все‑таки есть, но где?» — недоумевали мы.
«Надо разрушить дом, камня на камне не оставить, — предложил Муса–Хаджи. — Мы для Заиры построим новый дом».
Но мы возразили: «Если мы разрушим дом, тогда совсем отрежем путь Зурканаю в аул. А он рано или поздно обязательно должен явиться сюда. Так что, будем зорче следить».
На самом деле, потом почти год ничего не слышно было вокруг о разбойниках. Но мы ни на день не забывали, что он может появиться в ауле, что это затишье обманчивое, что Черный — Зурканай хитрый и коварный враг. В ауле шла подготовка к объединению земель, а овцы уже были сведены в общую отару колхозников. Председателем колхоза избрали меня, а председателем Совета остался Муса–Хаджи. У него появился третий сын, а у меня — дочь. Построили школу, клуб и колхозную канцелярию. Жизнь в ауле со дня на день становилась зажиточнее и веселее. Люди строили новые дома — добротные, красивые. В клубе показывали кинофильмы, и все гандыхские мальчишки готовы были хоть каждый день смотреть «Чапаева». Казалось, наступили тишина и покой — живи и радуйся новой светлой жизни. Но мы‑то знали, что еще немало всякой нечисти ходит по нашей земле.
И вот тревожная весть -— у гондохцев угнали овец. У шали хитро, все продумали, напали ночью на стоянку отары, а чабана–караульщика заранее уговорили — был он из кулацкого рода. Начальник милиции позвонил нам, он был уверен, что это опять дело рук Черного. Оказывается, мельник из аула Гондох еще прошлой ночью видел у речки подозрительных всадников. Через час прибыл к нам оперативный отряд, и к утру мы двинулись в горы на место преступления.
Председатель коммуны и удаман — завфермой рассказали нам, как было дело. Оказывается, бандиты прихватили с собой и лучшую чабанскую собаку — Алмаса, а уж он‑то наверняка повел бы нас на след исчезнувших овец.