— Кажется, мюриды, — Абдулатип прижался к земле, пытаясь рассмотреть приближавшихся мужчин.
— Трое их. И точно — мюриды. Вон впереди Иса идет. По походке вижу — он, — шепнул Абдулатип.
— Наверно, на мельнице нас искали, — испуганно сказал Шамсулвара.
Мюриды были уже совсем рядом, но луна, к счастью ребят, зашла, и кустарник надежно укрывал их.
— Не надо было его связывать, — услышали они голос Исы. — Я так его отделал, что вряд ли он поднимется. Злой, сволочь. Видали, как на меня с топором бросился?
— Надо было его совсем прикончить, — сказал другой мюрид.
— Еще не хватало дурака убивать. И так в ауле о нас бог знает что говорят.
Шамсулвара шевельнулся, задев ветку. Иса настороженно остановился, втягивая острым носом воздух.
— Заяц где‑то здесь в кустах. Да, жаль, — спешить надо, — и он двинулся дальше.
Мюриды наконец скрылись из виду.
— Бежим скорее на мельницу, они там Хабиба связали. — Абдулагип бросился вдоль канавы к мельнице, утопавшей в зелени ивы. Шамсулвара едва поспевал за ним.
В мельнице было темно, хоть глаз выколи. Абдулатип рванул дверь в комнату с низким закопченным потолком. Он и раньше бывал здесь с Хабибом и знал, где что лежит. Нашарив в темноте спички, лежавшие на печке, зажег коптилку. И тут ребята увидели Хабиба. Он лежал в углу, привязанный к подпорке, с кровавой пеной у рта. Рубашка на нем была разорвана и на голой груди краснели полосы от ударов плетью.
— Смотри, он умирает, — бросился к Хабибу Шамсулвара.
— Припадок у него. Беги, холодной воды из сеней принеси, я пока его развяжу.
Абдулатип плеснул водой в лицо Хабиба, тот медленно открыл глаза.
— Бу–бу–бу, — едва шевеля языком, проговорил Хабиб. Из глаз его катились слезы, он тихо стонал. Мальчики сами едва сдерживались, чтобы не расплакаться от жалости, пытались успокоить друга, жестами объясняя, что, мол, мюриды ушли и что они отомстят им.
Понемногу Хабиб успокаивался, по–своему пытаясь рассказать ребятам как все было. Как мюриды разбудили его, стали допрашивать — где, мол, отец, а потом один из них ударил, и тогда он, Хабиб, схватил топор. И мюриды вое трое набросились на него и стали бить сапогами, а потом едва живого привязали, — жилы на худой бледной шее Хабиба напрягались, он с трудом дышал. «Все равно убью их», — знаками говорил он друзьям.
— А где твой отец? — спросил у него Абдулатип.
— Ву–бу–бу, — бормотал глухонемой, показывая в сторону крепости.
Из того, что пытался объяснить Хабиб, ребята поняли, что отец его, забрав винтовку, ушел к Атаеву, а ему наказал охранять мельницу. Здесь оставались два мешка пшеницы да немного сушеного мяса, — все богатство мельника и его обиженного судьбой сына. Но все это теперь забрали мюриды, а деревянный ящик, служивший меркой зерна, разрубили шашками. Казалось, Хабиба больше волновало то, что мюриды разорили мельницу, и меньше — его раны.
— Мастерскую моего отца мюриды тоже всю разорили, — вздохнув, сказал Шамсулвара.
Хабиб опять заволновался, побежал, схватил топор, показывая, что мол, зарубит мюридов.
— Мы вместе убьем их, — успокаивал его Абдулатип. — Один ничего не делай, жди нас здесь, на мельнице, а мы пойдем в крепость за Атаевым. Приведем в аул красных партизан, и они отомстят за все.
— Бу–бу, — согласился Хабиб. Ему жаль было расставаться с ребятами, но раз им надо идти, что ж поделаешь.
Абдулатип и Шамсулвара, связав веревками чувяки и перекинув их через плечо, спустились к речке. Надо было перейти ее вброд, другого пути к крепости не было. Засучив штаны, мальчики вошли в воду. Она была холодная, жгла ноги, а острые камешки больно кололи их.
— Далеко отсюда идти? — заволновался Шамсулвара. Он уже начал дрожать от холода.
— Прямо вон от того моста — дорога в крепость, — показал Абдулатип на белевший впереди мост через речку.
Наконец ребята, порядком вымокнув, добрались до моста, но не успели вступить на него, как над головой просвистели одна за другой пули. Стреляли со стороны аула. Видно, мост был под наблюдением.
Шамсулвара бросился к Абдулатипу.
— Что? Попало?
— Кажется — да.
— Давай под водой пойдем вдоль моста, тут неглубоко, только на середине проплывешь немного, — и Абдулатип скрылся под водой, таща за собой пыхтевшего Шамсулвару.
Когда мост остался позади, у красной скалы Абдулатип и Шамсулвара высунулись из воды и немного отдышались.
— Давай, посмотрю, где ты ранен.
— Я… я, кажется, не ранен, — свист пули оборвал его слова. Теперь стреляли по мосту уже со стороны крепости, видно, мост охраняли партизаны.