Я описал Тилля как Кинг-Конга немецкой современной культуры. Также в этих стихотворениях бушует уязвимый, но очень чувствительный неистовый берсерк со своей любимой блондинкой в лапах, несущийся через города или, пожалуй, даже как последний киногерой пират через все воды мирового океана. Кто бы ответил на крик Кинг-Конга о любви любовью? Зверь должен умереть. Тилль сам отвечает этому зверю, и в этом его ответ созвучен всему творчеству Rammstein: я разочарован. Для чудовищ такого вида, о которых в своей книге рассказывает Тилль, есть одно высказывание громогласного Жоржа Симеона. Я поставил это выражение в коллекцию интервью, потому что все эти люди, с которыми я встречался для разговора, были объединены трагическим, комическим, но в действительности всегда разрушительным сражением против несчастья своего существования: «Человек до того плохо приспособлен для жизни, что можно было бы сделать из него сверхчеловека, если бы он видел в себе обвиняемого вместо жертвы».
Нет, менять здесь нечего. Но, естественно, мы вместе работали над стихами, это была в каждом случае лишь самая малость – пропуски, новые заголовки. Я провел с Rammstein несколько недель летом 2002 года – они были с туром в США – и сделал репортаж для SZMagazins. Я вспоминал, наряду со знойно-горячими концертами, прежде всего: патологическую робость Тилля, когда поклонники бежали к нему сломя голову. А также его настоящую панику, когда журналисты бежали за ним… И я вспоминаю вечера с Тиллем в гостиничных комплексах на побережье Тихого океана, в Денвере, Далласе, Фениксе и Сан-Антонио. Причудливые крошечные распутные пташки заглядывали нам в глаза из-за края барной стойки у бассейна. Был и ледяной Budweiser, который запотевал, если его совсем не пили. Тилль тихо прочитал несколько строк, уставившись в свой ноутбук, потом постучал по клавиатуре, радостно оскалил зубы и прочитал еще раз, на этот раз громче.
Я сказал: «Второй вариант как-то лучше, коротко и ясно. Интересно почему?»
Тилль ответил: «Потому что теперь здесь испорчена рифма. Ритмика в конце стихотворения сорвалась. И это прекрасно».
Последний этап подготовки к печати происходил в начале лета 2013 на кухне в Мюнхене-Швабинге. Там сидели Тилль, его многолетний друг художник Маттиас Маттис и я. Было выпито несколько литров кофе, кругом лежали листы со стихотворениями Тилля, на каждом – стихи уже в более укороченном измененном варианте. И лежали черные как смоль рисунки Маттиса. Эти рисунки ни в коем случае не комментируют стихи Тилля – они снабжают эти стихотворения скорее какой-то тайной, вычерчивают вторую мелодию.
Мне приходит на ум этот финал в Мюнхене как реприза нашего первого вечера в Берлине годом ранее. Скромная картонная коробка с текстами Тиля, стоявшая на моей берлинской кровати в отеле, которую прилив выбросил на сушу: поэзия великого кораблекрушения наших дней.
SINFONIE
СИМФОНИЯ
SINN
СМЫСЛ
DAS EXPERIMENT