Оливер, блондинчик который всегда сидел рядом с даниелем украдкой смотрел на Джона с благодарностью, ему явно было радостно что состояние даниеля стабилизоровалось хоть на какое-то, пусть и не продолжительное время.
Сара в это время села на свое обычное место около своего отца, но была отстранённой и немного уставшей, будто не спала всю ночь, она вечно бросала взгляды на тарелки с супом, который сама же и приготовила, и при этом почти не моргала, будто её мысли блуждали далеко за пределами этих стен, её взгляд был отстранённым, она даже не отвечала на редкие взгляды своего папы. Такое не могло ускользнуть от внимания Джона, который за обе щеки уплетал суп, несмотря на его не лучшее состояние, как физического, так и душевного. Годы в полиции вместе с Самантой даже после порки не забудешь, и такое поведение было не чем-то обычным от Сары, это он понял по такому же удивлённому лицу у Дэниела, хоть парень и пытался это скрыть. Даже сидевший напротив них блондинчик Оливер внимательно следил за мимикой девушки, хмуря брови и чуть прикусывая губу.
Сара скорчила лицо, полное боли, и схватилась за голову, потирая виски, отец Йосиф мягко кивнул ей, положив руку на плечо, но не надавливая, и девушка, окинув последним взглядом стол, задержала на несколько секунд глаза на ком-то, но, к сожалению для офицера, он не успел отследить этот взгляд и понять, кто же это был. Всё уже привыкли к мигреням дочери главы, и это было для них некой нормой бытия в семье, да и Джон не был исключением, он спокойно относился к странностям своей временной жизни и привык ко всему происходящему. Он знал: здесь многое не укладывалось в привычные рамки, здесь действовали свои правила, свои законы, и если он хотел выжить, ему оставалось только приспосабливаться, хотя бы временно.
Сара
Лёгкие шаги и звук закрывающейся двери, вот и все, наконец Сара может расслабился он напряжённой атмосферы ужина с 'семьей', сняв терновый венок с головы, Сара вытерла капельки крови ввступившие на её лбу, и стряхнув их на пол она обыстро сняла сандалии и легла на мягкую шёлковую простыню. Чёрная накидка сползла по плечу и Сара невольно повернула голову к оголеному участку кожи, плечо покрывали редкие бледные веснушки. На полированных частях скрипки, не покрытых картиной сотворения Адама, Сара могла увидеть кусочки своего отражение, голубые глаза, прям как у ее отца, пышные шатеновые волосы которые мягко ложились на плечи и бледная кожа, естественного света она уже давно не видела, солнце она могла наблюдать лишь на картинах, и изредка когда выходила подышать свежим воздухом, да и там отец всегла был рядом.
Сара глянула на свое тело, узкие бедра, сильная худоба и крайне бледная кожа были божественным сочетанием чистоты и невинности хоть невинной она давно не была. Сандалии сильно утомляли ноги, в этом элементе одежды она была равна со всеми, иногда казалось что только в этом она и была равна.
Свечи задули, значит наступила пора спать, отец уже давно не заходил проверять действительно ли Сара спит, не хотел тревожить и без того болезненую девушку, или же полностью доверял своей любимой дочери, это было уже не важно, у Сары наконец начались часы свободы, дверь заперта, все включая отца скорее всего либо спять либо собираются этого делать, да и впринципе никто не сунется в ее комнату, а это значило только одно, а именно что Сара наконец одна.
Выждав пару минут и не услышав шагов отца за дверью, девушка зажгла маленькую свечу которая служила ей неким своеобразным ночником. При свете свечи она приподняла матрас, на каркасе, рядом с замотаным в белую ткань продолговатым предметом лежала книга '451 градус по Фаренгейту' автора Рэя Брэдбери, эту книгу Саре подарили когда та была ещё маленькой, это сделала её учительница по скрипке, она отдала ей книгу под видом нот для практики игры.
"Прочитай когда будешь достаточно взрослой" Серьёзно предупредила её рыжеволосая женщина, тогда же Сара и создала этот тайник под матрасом кровати. Открыв в первый раз эту книгу, она ощутила чувство которое просто ее согла описать словами, она впитывалась в каждое слово, даже каждую букву как завораженная, стараясь в голове представить вещи о которых там говорилось, она провела часы пытаясь представить что же такое этот 'телевизор' и была в шоке ято существуют ещё книги, не такие как хранились в её доме, где говорилось про Иисуса и то как себя вести, а такие полные фантазии, любви неких 'экранов' на которые сама всегда мечтала посмотреть вживую хоть раз