Начал падать снег. Сначала еле заметный, как легкая дымка, потом всё гуще и гуще. Звезды исчезли за плотной белой завесой. Саманта, дрогнув, машинально подумала
"А холодно ли сейчас Джону?" Она потёрла висок оставшийся рукой, чувствуя, как от холода сковывает пальцы. Поёжилась, наконец сдалась перед стужей и зашла в дом, плотно закрыв за собой балконную дверь.
В гостиной было тепло, но пусто. Сэм опустилась на диван и с силой вжалась в спинку, запрокинув голову. Спать всё равно не хотелось. Мысли тяжело перекатывались в голове. В такие субботние вечера обычно было совсем иначе: они с Джоном и Элизой собирались за бутылкой вина, болтали о важном и не очень, смеялись, спорили. А теперь...
На месте русоволосого офицера сидел Имануил. Не то чтобы Саманта была против бандита, нет, даже наоборот. Было очевидно, что между Элизой и Имануилом наконец сдвинулось с мертвой точки. Элиза начала иногда даже улыбаться, а мысль о браке перестала вызывать у нее ту судорожную, безнадежную отстраненность и фырканье, как раньше. Хотя, конечно, она всё ещё отнекивалась при упоминании свадьбы, но теперь в этом чувствовалась скорее застенчивость, чем отчуждение и закатывание глаз.
И всё же атмосфера осталась натянутой, тяжёлой. Словно в комнате находился слон, которого все упорно пытались не замечать. Лишнее место за столом, невысказанные тревоги, взгляды, полные недосказанности...
Саманта тяжело вздохнула. Несмотря на то, что физически усталость наваливалась тяжестью, разум оставался в каком-то мутном, рассеянном состоянии. Хотелось плакать от бессилия. Давила серая погода, грызли обязанности, которых становилось всё больше, а сердце разрывалось за Джона.
"Как только вернётся, больше не отпущу," — внезапно мелькнула в голове упорная, яростная мысль. А следом, словно ледяной осколок, прокрался другой шёпот
"Если вернётся..."
Саманта зажмурилась. Нет. Нет, она не хотела об этом думать. Не хотела снова переживать потерю близкого человека, не хотела снова остаться с пустотой внутри. Но Саманта Эверлес была не оптимистом. Саманта Эверлес была реалистом. А реальность — суровая штука.
Почти священный артефакт
"Сара, Сара..." причитала над девочкой её преподавательница по скрипке, аккуратно наклоняясь и ставя руку девочки в правильное положение относительно смычка. Рыжая женщина, которкими волосами в длинном черном балахоне, села обратно на кровать Сары, закинув ногу на ногу и щёлкнув пальцами в такт. Сара вздохнула, поправила скрипку на плече и начала играть снова, на этот раз осторожнее, мягче, стараясь не подвести женщину перед ней, На этот раз мелодия действительно раскрыла всю прелесть скрипки, и репититор довольно улыбнулась
"Не тренируешься ты, деточка, а где же твой задор, который был раньше?" с полу улыбкой сказала женщина, явно зная, чем заняты были бессонные ночи юной леди. Недавно подаренная ею книга действительно могла увлечь особенно столь молодую, впечатлительную особу как Сара, Сара смущённо опустила взгляд, продолжая играть, но пальцы чуть дрожали, и несколько нот прозвучали фальшиво. Она заметила, как репетитор слегка подняла бровь, но ничего не сказала.
Обернувшись по сторонам, чтобы убедиться, что никто не подслушивает и не подглядывает, рыжая женщина вдруг широко улыбнулась, и её острые, странные верхние клычки слегка блеснули в тусклом свете свечей.
"У меня для тебя есть ещё один подарочек," промурлыкала она. Сара моментально просияла, глаза её вспыхнули детской радостью. Подарки от учительницы, чьё странное имя Сара всё ещё с трудом произносила и не как не могла запомнить, были для неё радостью, особенно после последнего подарка
"Ещё книга?" её голос прозвучал волнующимся шёпотом, едва слышным. Но женщина лишь мягко улыбнулась и протянула ей продолговатый белый свёрток. Сара с замиранием сердца взяла его в руки — и тут же чуть поникла. Слишком уж лёгким он был, слишком маленьким для новой книги. А ещё — слишком толстым, чтобы прощупать сквозь обёртку, что же там спрятано.
"Не открывай его сейчас," — вдруг неожиданно серьёзно сказала репетитор, и её глаза сузились, стали пронзительными, почти чужими, черрые радушки почти сливались со зрачками.
"А когда я смогу?" с нетерпением прошептала Сара, всё ещё крепко сжимая свёрток, словно боясь, что тот исчезнет.
"Ты сама узнаешь," загадочно ответила женщина. "Отец даст тебе подсказку, хоть и не прямую. Он же всё видит и все знает." И снова её губы растянулись в странной улыбке, а два верхних клычка чуть блеснули. Репетитор когда-то рассказывала, что выточила их сама, но Сара всегда думала, что это была лишь странная шутка.