Маркиза де Сада и "Венеру в мехах" я скромно оставила на подоконнике ближайшего букинистического, порнокассеты снесла к мусорным бачкам и в довершение всего съездила к вдове академика, чтобы оставить ей бибиревский телефон - для Нимотси.
Теперь мне оставалось только ждать его - прощальный поцелуй был действительно хорош.
Но вместо Нимотси появилась Венька.
***
Она ворвалась в мою жизнь вместе с резким утренним звонком. Телефонный звонок был событием для моей ветшающей, с так и не начатым ремонтом кельи.
И некоторое время я слушала его - приятно, черт возьми... Если Нимотси значит, повторение поцелуя, если Александр Анатольевич - значит, повторение денег; если ошиблись номером - пошлю подальше... Наконец я сняла трубку.
- Привет! - Незнакомый далекий голос был дерзким и веселым. - Это Венера из Ташкента...
- Из Ташкента?
- Из Ташкента вообще, но сейчас я в Москве. Вы меня не знаете... Мне ваш телефон дал Сергей Волошко... Вы ведь во ВГИКе учились?
Сергей Волошко был оператором, именно он снял единственную нетленку Нимотси. Серега мне всегда нравился - он был из Ташкента, и Азия безнадежно въелась в его хохляцкое смуглое лицо. Волосы "соль с перцем", добродушные усы, крепко сбитая фигура из серии "хорошо бы в кровать завалиться и бабенку на рог посадить" - он не мог не нравиться. После института Серега уехал в Питер, хорошо поднялся на клипах и рекламе и даже снял что-то эпохальное одному из ведущих лен-фильмовских снобов. А три недели назад я случайно встретила его в переходе на "Киевской", - он записал мой телефон, чтобы тут же благополучно забыть и его, и меня.
...Через минуту я уже диктовала Венере из Ташкента свой домашний адрес, а через десять уже была в ближайшем универсаме и закупала продукты. Как-никак, это будет второй человек, переступивший порог моей квартиры, - первым был сантехник, чинивший бачок в туалете.
Я позволила себе посорить деньгами - это оказалось приятным чувством. Я купила рыбы и креветок (привет от Нимотси), белого вина (к рыбе), фруктов (к вину) и мороженого (к фруктам). На этом моя провинциальная фантазия была исчерпана.
Венера из Ташкента приехала через час.
Она позвонила в дверь так же весело и дерзко, как разговаривала со мной по телефону.
И когда я увидела ее на пороге, меня пронзило острое, как игла, предчувствие - в моей жизни начинается новый этап: я даже зажмурилась, так она была красива. Нет, "красива" - это не было нужным словом, тут же педантично заметила я про себя. Я почувствовала в ней тот неистовый вкус к жизни, который когда-то покорил меня в Иване. Этого нельзя было приобрести (какое приобрести, ей от силы девятнадцать, соплячка) - с этим нужно было родиться.
- А это я названивала. - По юному лицу гостьи пробежала тень, ну конечно, она сразу же разочаровалась во мне, бедняжка - Я так и поняла. - Я сразу повернулась и отправилась на кухню, ни разу не оглянувшись, с прямой спиной что-что, а спину я умела держать так же, как хороший боксер прямые удары в челюсть: знаю, знаю, что не понравилась вам, - ну и плевать!..
- Можешь вымыться с дороги, в ванной полотенце чистое, и горячую воду вчера дали. - Ей необходимо было время привыкнуть ко мне, во всяком случае убрать гримасу с лица.
- Я вообще самолетом, не успела изгваздаться, - крикнула она из прихожей, и я вздрогнула: "изгваздаться" было любимым словом Ивана.
- Как знаешь...
Я уже сидела на кухне, в своем любимом кресле, купленном после первого сценария. Неначатая бутылка вина на столе показалась мне глупой - кого ты хочешь обольстить. Мышь?.. Я резво подскочила и отлила добрую половину в раковину.
- Ну, как тебе Москва? - банально спросила я, заканчивая манипуляции с бутылкой.
- Ужасно, - банально ответила она, все еще возясь в прихожей.
- А как Ташкент? - Я никогда не была в Ташкенте.
- Еще хуже. Вы где?
- На кухне. - Я снова устроилась в кресле и уже спокойно плеснула себе вина в бокал из французского набора. Бокалы я купила после третьего сценария. Сделала глоток - должно быть, смешно выгляжу, богема сраная. - Можно на "ты".
Наконец-то она появилась на пороге кухни.
- Хочешь выпить? - спросила я. - Вчера ребята-телевизионщики приходили, осталось. Неплохое вино.
- Вообще-то, я не пью с утра. Узбекская женщина, знаешь ли. - Она легко согласилась с моим "ты".
- "Венера" - не узбекское имя - Мне оно тоже не нравится. Можешь звать меня Венькой, - она обезоруживающе улыбнулась.
- А меня - Мышью, - ляпнула я. - Близкие друзья так и зовут меня - Мышь.
Мне очень хотелось понравиться ей, заинтересовать, произвести впечатление. И тогда я небрежно достала только что купленный в универсаме табак "Амфора" и трубку вишневого дерева: трубку пару лет назад спер в какой-то лавчонке Нимотси, поигрался с ней пару месяцев и забросил.
Я неумело набила трубку табаком, поднесла спичку и под заинтересованный взгляд Веньки сделала затяжку, - кажется, клюнуло. Женщина, свободно и непринужденно курящая трубку, не может не вызвать интерес.
- Я, пожалуй, выпью, - сказала Венька, - за знакомство.
Мы выпили, не чокаясь, и несколько минут в полном молчании разглядывали друг друга. Вблизи, на освещенной солнцем кухне, она показалась мне еще интереснее: светлые волосы, капризно изогнутые губы, немного тяжелые веки над светлыми, почти прозрачными глазами. Я разглядела все, даже маленький шрам на виске, придающий юному чистому лицу необъяснимую прелесть чего-то необычайного, уже случившегося в ее жизни.
- Ты ведь сценарный закончила? - спросила Венька, проглотив вино как воду.
- Вроде того.
- Занимаешься кино?
- Вроде того. - В горле першило от трубки, но я решила сыграть свою роль томной метрессы до конца.
- Здорово! - Она вдруг покачнулась на стуле и положила ноги на подоконник. - Можно я так посижу?
- Сиди. А ты во ВГИК поступать собираешься?
- Еще не знаю.
- Я могу поговорить кое с кем, если нужно. - Я судорожно перебирала в уме полузабытые вгиковские имена. - Ты работы привезла?
- Какие работы?
- Ну, этюды там литературные, писульки всякие, выявляющие тебя как динамично развивающуюся творческую личность...
- Да нет. Я просто так приехала. Пожить. Потусоваться.
"Мужичка подснять богатенького, - подумала я про себя, - дерзай, провинциалочка, у тебя должно получиться".
- Тебе остановиться есть где? - осторожно спросила я.
- Думаю, да, - осторожно ответила она.
- Можешь у меня. Две комнаты, правда, от центра далеко... - "Ну ты даешь. Мышь! Пустить неизвестно кого, неизвестно зачем... Иван наверняка щелкнул бы тебя по носу - "была у зайчика избушка лубяная, а у лисички ледяная...".
- Ну, это если в крайнем случае, - снисходительно одернула меня Венька.
"Правильно, не зарывайся. Мышь, - всяк сверчок знай свой шесток". Я вдруг почувствовала легкую азартную ненависть к этой девчонке.
- А Серегу Волошко ты откуда знаешь?
- Да в нашем местном Голливуде познакомились, на "Узбекфильме". Он какое-то дерьмо поэтическое снимал, а я о нем статейку собиралась написать в качестве курсовой работы. Я ведь на журфаке тусовалась, а потом надоело, бросила. Охота была о махалле писать и кибитках глинобитных... А Серега меня трахнуть хотел, как мэтр киноискусства.
Еще бы не хотел. Всякий бы захотел.
- Удалось? - небрежно спросила я.
- Нет. Мои мальчики ему два ребра сломали и зуб выбили.
Точно. Незакомплексованный Серега улыбался мне в переходе на "Киевской" щербатым ртом.
Мы выпили еще. Вино с крепким трубочным табаком дало неожиданный эффект меня начало подташнивать.
Венька пристально смотрела на меня.
- Что, не нравлюсь? - в открытую спросила я.
- Ты просто не затягиваешься, когда куришь. Затягиваться надо, иначе это просто перевод табака, никакого кайфа. А табак, между прочим, хороший. Мой отец такой курит.
- Рада за него. - Я попыталась непринужденно затянуться, и голова у меня поплыла.