— На мой взгляд, часть его предложений не подлежит сомнению, он прав — мы не в том состоянии, чтобы вести широкомасштабные действия на восточном фронте, и при этом не допустить ущерба на других направлениях. Победить русских мы не можем чисто физически — у них банальный количественный перевес, и при этом серьезно повысилось как качество самих войск, так и управления ими. Да, тут Манштейн полностью прав — глубоких прорывов в сорок третьем году мы не сможем провести, как было летом сорок первого, и потому следует все резервы задействовать там, где они принесут наибольшую пользу рейху, мой фюрер.
Гудериан говорил осторожно, тщательно подбирая слова. Он сильно недолюбливал Манштейна, к тому же тот был поборником и создателем штурмовых орудий для непосредственной поддержки пехоты на поле боя. В то время как сам Гейнц считал, что это ведет к распылению ресурсов, которых и так мало в Германии, и выбор нужно сделать исключительно в пользу танков, пусть они и дороже в производстве. Pz-IV обходился казне в 125 тысяч рейхсмарок, в то время как StuG в 103 тысячи, а при ежемесячных поставках в войска по несколько сотен машин, выделяемые на производство суммы становились крайне весомыми и серьезными. Но сейчас положение принципиально иное — в протекторате Богемия и Моравия потихоньку наращивают производство «Хетцеров» на базе снятого с производства легкого танка Pz-38 (t). Вес машины возрос до пятнадцати тонн, поставили в броневой рубке с сильно скошенными плитами 75 мм длинноствольную, в 48 калибров пушку, на крыше которой установили дистанционно управляемый пулемет, из которого можно было стрелять, находясь внутри машины. «Лобовая» плита толщиной в 6 см на дальних дистанциях уверенно держала снаряды русских 76 мм и 45 мм пушек, наиболее «ходовых» в противотанковой артиллерии калибров, и в стойкости превосходила 8 см «нашлепки» на Pz-IV. А вот борт всего в 2 см, но сам корпус прикрывался коротким «фартуком», а стенка рубки ставилась под большим углом наклона. И такая запредельно тонкая броня уверенно держала пули русских противотанковых ружей, которых на фронте было неимоверно много, порой бывалым танкистам казалось, что каждый большевицкий солдат вооружен таким длинноствольным ПТР. Так что подход к созданию штурмового орудия был предельно рациональным, а масса установки и главное цена за каждую, была существенно меньше StuG III — а к «четверке» вообще соотношение почти как два к одному. А потому сам Гудериан полностью одобрял начавшееся широкомасштабное и все увеличивающееся производство «охотников» — для панцерваффе они были не нужны, зато служили той самой «костью», которую следовало бросить армейским генералам. Ведь те тоже правы в своих притязаниях — количество русских танков на фронте возрастало с каждым месяцем, а это внушало серьезные опасения и даже беспокойство руководству вермахта. Цифра ежемесячного производства большевиками двух с половиной тысяч «тридцатьчетверок» и САУ на его базе навевала вполне обоснованный страх. Тридцать тысяч великолепных машин враг выпустит в этом году из ворот своих заводов — остановить такую лавину будет неимоверно трудно. И это не считая многих сотен тяжелых КВ, опасных для любой «четверки» своей 8,5 см пушкой. И еще нескольких тысяч штурмовых орудий с «гадюками», чуть больших, чем «хетцеры», с образца которых тот и создавался.
— Нужно обескровить русские войска в их беспрерывных атаках, мой фюрер. Рано или поздно у большевиков закончатся опытные солдаты, и тогда Сталин будет вынужден перейти к обороне. Стабилизация фронта с переходом к позиционной войне на выгодных для нас оборонительных рубежах, со временем дадут нужный результат. Силы русских не беспредельны, они тоже ограничены, людских и производственных ресурсов не так и много — ведь в прошлую войну при царе дотянули только до семнадцатого года. Сейчас им помогают американцы, англичанам уже не до оказания помощи — Британская империя сама находится на краю военного поражения. Ведь поражение Ройял Нэви и означает для нее неизбежную гибель с последующим распадом — без флота невозможно поддерживать былое господство.
— Я согласен с вами, фельдмаршал — со Сталиным можно договориться, с Черчиллем никогда. Он готов принести в жертву все и вся, но сохранить свою империю. Да ради этого англичане и развязали обе эти войны, чтобы навечно попытаться сохранить существующий порядок вещей со своим доминированием в мире. И просчитались — они стали врагами для нас, а русские и особенно американцы сделались сильнее их. Могущество Англии во флоте, но мы с японцами уже обескровили его. Это очень хорошо, что вы вовремя посоветовали мне держаться новой линии, сменив приоритет — сокрушить Британскую империю, растерзать ее, а с Рузвельтом и Сталиным разобраться чуть позже. И теперь результат получен!