Здесь между зданиями, как в военном строю, — мачты освещения с прожекторными лампами. В Андялфёльде же укрепленные по стенам старомодные лампы под колпаками освещали преимущественно самих себя, и если кто из посторонних забредал на заводской двор к вечеру или на рассвете, то рано или поздно наверняка на что-нибудь натыкался. Стукнется с треском, потом начинает орать. Здесь же вся база залита ровным светом.
Людей мало. Охранники, вахтеры, несколько кладовщиков и совсем мало рабочих. И те все либо старики, либо новички, у которых еще молоко на губах не обсохло.
Да и, конечно, строители. Но они считаются чужаками. Капиталовложения на строительство у нас небогатые; так что шатается несколько каменщиков да несколько невзрачных подсобных рабочих. В настоящее время идет бетонировка фундамента будущего металлосклада, но это где-то в дальней части территории. Только после этого начнется монтаж крановых подъездов. А пока даже автокара не увидишь, те, что есть, — все на основной заводской базе, да и то все старые, постоянно приходится их ремонтировать. Хорошо, если один-два одновременно на ходу…
Но вот мы и прибыли.
Высокий забор опоясывал базу, то взбегая на холм, то опускаясь в овраг. На бетонных опорах сверху натянута колючая проволока. Мы, слава богу, не военный завод, но здесь, в пустыне, законы иные, чем там, в цивилизованном мире. Когда тут только начинались работы и не было ничего другого, кроме бараков для строителей, то не раз свободные завоеватели взламывали замки и вселялись сюда со всем семейством и скарбом. Пока не было ограды, всегда что-то пропадало. Случалось и такое, что прямо на грузовике увозили кирпич, доски.
Входом служили широкие двустворчатые ворота, обрамленные по краям двумя изящными колоннами на массивных основаниях. А сверху, на натянутой на поперечные балки металлической сетке — блестящими буквами написано название предприятия: «Гидромеханический завод, 3-я база».
Еще рано, поэтому внутри — никакого движения. Здесь даже собак нет — они не монтируются с создаваемым современным миром. Только дежурные охранники затаились в удобных местах и вахтер подремывает в конторке у ворот.
И вот в эту тишину, безмятежность, игру света и модерна врезался голос Рагашича:
— Не хватает еще, чтобы этот старый пакостник — бог испортил бы сейчас земной рай!
Что на добротном венгерском языке должно было означать, что мы не сможем въехать в ворота. И не столько мы сами, как пять здоровенных ящиков в кузове нашей машины и на прицепе.
А, собственно, почему бы они должны войти в ворота? Ведь тот, кто планировал этот парадный въезд, вряд ли когда-либо сам ездил на грузовике да еще с каким-нибудь грузом. И возможно, он вообще мыслит только абстрактными категориями. А может, просто: приснилось ему во сне, что ворота должны быть в высоту четыре метра. Ни больше ни меньше.
Ведь со временем будут отдельные ворота для приемки грузов. И место для них уже определено. Правда, пока там глухая стена и подъезда туда нет. Ну, да все равно.
Мы были достаточно закаленными и давно привыкли к тому, что редко все идет гладко, вечно возникают какие-то проблемы. Поэтому и на этот раз нас ничто не удивило. Мы спокойно сидели, болтая ногами, и коллективно ожидали появления святого духа, А точнее, что окажется же кто-то умным и придумает что-нибудь.