Он отвел ее к краю поляны, руку за запястье привязал веревкой к своей и отпустил.
— Не вздумай дурить. Через минуту не выйдешь — я долго думать не буду. Успеешь или нет, все равно, — ухмыльнулся он.
В глазах помимо злости промелькнула грусть.
— Извини, я не объяснила, почему сказала «нет».
— И не нужно. Итог будет один.
Ну, что за упрямый осел?!
— Вот поэтому я так и ответила. Ты не слышишь никого кроме себя, — рассерженно буркнула Василиса, дернула веревку и пошла в лес.
— Не спеши, если хочешь, чтобы я пришел за тобой сам, — крикнул вслед разбойник.
И ведь придет!
Василиса чуть вошла в лес, побежала. Возле нужной травы присела на корточки. Ну, точно! Еще раз пересчитала. Девять. На глаза чуть слезы не навернулись. Сорвала сначала несколько цветочков, потом подумала и схватила еще охапку — не помешает. Торопливо спрятала в карман и, спешно справила нужду, потому что слышала, как кто-то продирается сквозь ветки. Ощущение не из приятных. Еще раз сунула руку в карман, проверяя, не выпал ли дурман. На месте.
Сама поспешила на встречу Вару. Это был именно он.
— Справилась?
— Конечно.
Он потянул ее к себе, отвязал веревку и снова взял за руку.
В лагере ничего не изменилось. Вар отворил клетку, и Василиса послушно вошла внутрь. Хотелось улыбнуться, но, пожалуй, это было бы слишком. Еще проверять начнут, что это она такая счастливая.
— Если захочешь ночевать в шатре, скажешь Сизому, он проводит, — Вар кивнул в сторону сторожившего их разбойника.
— Мне и здесь неплохо.
Он уговаривать не стал, закрыл клетку и ушел.
— Что вы собираетесь делать? — шепотом спросила встревоженная Злата.
— Ничего.
— Только не убивайте его, — дрожащим голосом взмолилась девушка.
Ну и дела!
— Кого?
— Мира.
— Господи, да я вообще никого убивать не собираюсь. Ты меня видела? Я же безобидная.
Во всяком случае, раньше была.
— Вы смелая.
— Да уж, конечно.
— Нет, правда.
Кажется, сейчас снова покраснеет.
— В любом случае, убийство — это слишком. Я бы не решилась.
Девушка успокоилась. Повернулась боком, всматриваясь в лес.
— Если завтра почувствуешь, что клонит в сон, не пугайся, — предупредила Василиса.
Та кивнула.
— Счастья вам.
— Спасибо. Счастье нам всем не помешает. Будешь в Койграде — навещай, — на мгновение задумалась. — Если у нас вообще получится сбежать.
Посмотрела на соседнюю клетку. Царевич, пока не видит надсмотрщик, ковырялся чем-то в замке.
Да, этого завтра тоже придется спасать.
Ночью не спалось. В темноте постоянно что-то копошилось, стонало, угукало. Василиса сидела на земле, прижав колени к груди, и шарахалась от каждого звука. Вот тебе и смелая! Мужества едва хватало на то, чтобы не броситься на разбойника с просьбами отвести ее в шатер Вара. Выглядеть слабой не хотелось, тем более она уже успела гордо отказаться от его предложения. Теперь просить? Не-не-не.
Злата преспокойно дрыхла, будто ничего не слышала. Может у нее есть привычка ночевать посреди леса? Василисе такого прежде испытывать не доводилось. Ее окутывал липкий страх, что сейчас кто-то выпрыгнет из темноты, а, может быть, выползет. Ой! Здесь, интересно, змеи водятся? Да куда уж без них?! Ой-е-ей. Она плотнее подобрала ноги, вдавливая колени в грудь. Тело неприятно зачесалось сразу в нескольких местах. Да что это такое-то? Она ведь завтра прямо на свадьбе уснет. Сил на побег совсем не останется.
Спокойно дрых и надзиратель, будто не должен их сторожить. Вот бесстрашие у людей! Даже не вздрагивают. Сон крепкий и чистый, без тревог и страхов.
Что-то ухнуло совсем близко. Василиса шарахнулась в сторону, завалившись на бок. Тут же подскочила на ноги и беспокойно огляделась.
— Это сова, — донеслось из соседней клетки.
Она хоть и стояла не близко, в ночной тиши, весьма относительной, голос Царевича было слышно четко. Черт возьми, он что видел ее неуклюжее падение?
— Почему не спите? Волнуетесь перед свадьбой? — вопрос был задан с издевкой.
— Да. Жду не дождусь.
Посмотрела на разбойника. Спит, на их болтовню даже не шелохнулся. Развалился, сопит равномерно, будто возлежит на мягкой перине, а не сидит на земле, опираясь спиной на жесткое дерево.
— Вам не стоило возвращаться, — она вгляделась в силуэт Царевича. Сидит привалившись к решетке, лица, конечно же, не видно. — Злата свободы не желает. Хочет остаться среди них.