Клементина поднялась на ноги и кротко стояла, пока Анни надевала на нее через голову сначала скользящую атласную нижнюю юбку, а затем само свадебное платье. Если бы это событие было счастливым, Клементина была бы в восторге, что наряжена в такую красоту. Никогда не было у нее столь роскошной одежды. Но вместо радости она стояла отрешенно, безразлично позволяя ловким пальцам Анни застегнуть и зашнуровать корсаж, выпустить и расправить над локтями пышные рукава.
– Ты выглядишь красавицей, дитя, – восхищенно сказала Анни и отступила на шаг, любуясь своей работой. – Есть у тебя какие-нибудь драгоценности? Может, что-то на шею?
– Да. М-мои жемчуга. Я д-должна была сама о них вспомнить!
Клементина повернулась к резной деревянной шкатулочке. Этот простой ящичек и его скромное содержимое были бесконечно дороги ей, потому что когда-то принадлежали ее матери. Пальцы не повиновались Клементине, и, увидев ее неуклюжие попытки, Анни пришла девушке на помощь.
Клементина замерла на мгновение перед зеркалом. Глядя на свое отражение, она не узнавала себя – перед ней стояла изысканная и невозмутимая леди. Пышная юбка из темно-золотистого атласа, более широкая, чем доводилось носить Клементине раньше, колоколом расходилась вниз от тоненькой талии. Богато расшитый лиф плотно облегал высокую грудь… Дядя Генри настоял на том, чтобы Клементину снабдили внушительным количеством новых нарядов и дорогим подвенечным платьем. Клементина могла лишь догадываться, почему ее скупой родственник не желал выглядеть нищим в глазах будущей родни… Она чуть улыбнулась, представив, как раздосадовала дядю эта вынужденная трата.
О, если бы здесь была ее милая матушка… Если бы ей не пришлось быть в этот миг столь одинокой… Чувствуя, что слезы снова щиплют ей глаза и готовы побежать по щекам, Клементина поспешно отвела взгляд от зеркала. Она рассердилась на себя зато, что позволила унынию овладеть ею. Жалость к себе слишком легко подчиняла ее чувства.
Отрывистый стук вырвал Клементину из меланхолии. Она быстро взглянула на Анни, но та спокойно отворила двери, и на пороге возник Хью Камерон с небольшим букетиком цветов в руке. Восхищенный взгляд, которым кузен жениха окинул Клементину, позволил ей несколько успокоиться.
– Миледи, вы настоящая красавица.
Клементина благодарно улыбнулась в ответ и, прежде чем принять букетик, присела в неглубоком реверансе.
– Благодарю вас, сэр.
– Джейми – просто счастливец, хотя сомневаюсь, что он это осознает. Все собрались внизу в часовне. Вы готовы?
Клементина посмотрела на Анни.
– Д-думаю, да. В-вы тоже пойдете вниз, мистрис Керр?
– Да. Я никогда бы не пропустила свадьбу лэрда, миледи.
– Н-нет. Конечно, н-нет, – нервно заикаясь, откликнулась Клементина.
Волны страха побежали по ней, сводя спазмами желудок. Руки и ноги ослабели. Пытаясь сообразить, как же идти на подгибающихся ногах, Клементина молила Бога только о том, чтобы не упасть на пути в часовню, чтобы та оказалась не слишком далеко.
Решительно вздернув подбородок, она промолвила:
– Не будем медлить. Пойдемте.
Глава 3
Клементина, как во сне, плыла по узкому проходу часовни среди моря незнакомых лиц. Ей казалось, что все это происходит не с ней. Голова слегка кружилась, и, несмотря на множество ярких свечей, закрепленных каменных стенах, она едва различала лица толпившихся вокруг чужаков.
Затем глаза ее выхватили огромную фигуру в конце прохода и сосредоточились на ней. Это был очень красивый высокий мужчина в пледе Камеронов и белоснежной рубашке. Он стоял, держа прямо спину и высоко подняв голову, и не сводил с невесты сурового немигающего взгляда.
Приближаясь, Клементина опустила глаза: она была не в силах смотреть ему в лицо. От его холодного взгляда у нее подкашивались ноги, и она все тяжелее опиралась на руку поддерживающего ее Хью. Но когда они добрались до алтаря, Хью отступил в сторону, и Клементина осталась бок о бок со своим суженым.
Священник начал что-то говорить, и Клементина с трудом заставила себя посмотреть на гневное, нависшее над ней лицо. Дыхание ее стало неровным, судорожным, она прикусила губу, чтоб не вскрикнуть. Никогда не видела Клементина мужчин такого огромного роста. Злое выражение на лице жениха испугало ее. Было странно, что глаза столь глубокого нежно-коричневого цвета могут так леденить душу.
Клементина услышала низкий рокочущий бас, с певучим шотландским акцентом произносивший слова брачного обета. Затем настал ее черед. Она повторила клятву, тщательно выговаривая каждый слог, но сил ее хватило лишь на шепот. Затем Клементина ощутила, как большие твердые и теплые руки крепко сомкнулись на ее маленькой и холодной ладошке, и надели ей на палец кольцо.
Клементина перевела взгляд на свою руку и подумала, что обручальное кольцо слишком большое и тяжелое. Она наверняка его потеряет.
Священник произнес еще несколько слов о Боге и браке, и все кончилось. Теперь Клементина была навечно связана с этим незнакомцем. Ей вдруг подумалось, что вряд ли какая-либо невеста чувствовала себя в подобный момент столь же одинокой и потерянной.
Широкие ладони мужа плотно легли ей на талию, он наклонил голову и коснулся губами ее щеки. Этого поцелуя явно ждали присутствующие, но не невеста. Глаза Клементины потрясенно округлились, она попятилась и чуть не споткнулась, если бы руки на талии не помогли ей удержаться на ногах. Щеки ее запылали от смущения. Не поднимая глаз, Клементина почувствовала, что муж взял ее за руку и повел прочь от алтаря.
Они пришли в большой зал, где был накрыт свадебный стол. Усевшись на возвышении, Клементина смогла наконец оглядеться. Если б она была спокойнее, ей, пожалуй, понравился бы вид столов, накрытых камчатным полотном и убранных букетами из полевых цветов и листьев. Но она пребывала в страшном смятении и видела перед собой лишь несчетное число шотландцев, в таких же пледах, как ее муж, – они смотрели на нее недружелюбными взглядами и мрачно перешептывались. Праздником и не пахло.
Но вдруг заиграли скрипачи. Их музыка заполнила тишину и несколько смягчила враждебное молчание и царившее в зале напряжение. Слуги спешили разнести по столам угощение, и вскоре перед гостями появилось множество аппетитных блюд. На массивных тарелках громоздились оленьи окорока, бараньи и говяжьи ноги, зажаренные целиком гуси, куры и большие рыбины, форель и лосось. А между ними стояли миски со сластями, засахаренными абрикосами и другими фруктами. В центре стола, прямо перед Клементиной, разместился целый жареный ягненок. Изо рта у него торчал пучок зелени… Девушка отвела взгляд – от вида этого бедного животного ее замутило.
Рядом с Клементиной сидел ее муж, человек, с которым ей предстояло прожить всю жизнь. Разворот его широких плеч подавлял ее. Она ощущала себя совсем маленькой и даже прикрыла на миг глаза, размышляя, как же пережить ей эту трапезу… не говоря уже об остальной жизни. Они сидели на одной скамье, гораздо ближе и теснее, чем ей хотелось бы, так что каждый раз, когда супруг тянулся к кубку с вином, его локоть задевал ее бок.
Когда муж поднял кубок в очередной раз, Клементина воспользовалась случаем и посмотрела на него искоса. Волосы у него были черные и густые, худощавое лицо загорело, несомненно, от долгого пребывания на воздухе. Нос был прямой, лоб широкий, а вот рот показался Клементине тонким и жестоким. За время их пути от часовни она раз или два ловила на себе ледяной взгляд мужа, но теперь он, слава Богу, не сводил глаз с кубка.