Лин застонала. Отчего-то ярко представились взятые в одном притоне в качестве вещественных доказательств искусственные члены, самой разной длины и толщины, с жуткими шишковатыми «набалдашниками», выступами и следами въевшейся крови. Плетки, наручники, какие-то специальные приспособления, которые Лин уже и не рассматривала толком, радуясь, что не ей составлять протокол, и мечтая залить тошноту если не пивом, то хотя бы холодной минералкой.
С другой стороны, если все так, как говорит Лалия, а врать ей незачем, то как-то себя подготовить и в самом деле надо. Если не физически, потому что хрен его знает, как подготовиться к такому физически — самостоятельно, так хоть морально.
— Ну… попробую. — Лин неловко пожала плечами. — Хуже уж точно не будет. В крайнем случае, настроюсь на процесс. Не догоню, так хоть вспотею, да?
— Точно. А если все же определишься, скажи Ладушу. И еще… — Лалия смотрела на Лин долго, будто не могла решить, сказать о чем-то или лучше промолчать. — Я не стала бы тешить тебя пустыми надеждами, но ты не похожа на дурочку, которая за мечтами не видит реальности. Владыка отходчив. Он многое может простить.
Лин прикрыла глаза.
— До сих пор не простил. Сколько времени прошло? Я даже извиниться не смогла, Ладуш не пустил. Но… — Подняла руку, провела пальцами по халасану. — Вот это… только мой выбор. Он обязывает меня, а не его. Не знаю, как у вас, а в нашем мире не принято себя навязывать, тем более кродаху. Если судить, как принято у нас, тогда с Сардаром и Хесса, и Нарима вели себя одинаково — непристойно и недостойно. Выбирают кродахи, только они. А надежды анхи — как туман, или как солнце за облаками, или как пена на волне. Надеяться можно, строить свою жизнь, опираясь на надежды — нет. Этому быстро учишься. Но совсем без надежды… все-таки плохо, да. Спасибо, что сказала.
Лалия кивнула, и Лин, снова поморщившись, встала. Пойти в сад? Нет, уединение среди увитых цветами шпалер годится для разговоров, для рисования, но вряд ли для сексуальных экспериментов. Купальня? Замков там нет, в любой миг может заявиться компания. Похоже, даже без дверей личная комната оставалась лучшим вариантом. Ночь, одеяло, темнота — и вперед. Лин посмотрела в окно — кажется, до ночи оставалось не так уж долго.
— Еще одно. Подождешь тут пару минут? Сбегаю к себе и вернусь, надо принести кое-что.
Она промчалась в зал, едва не сшибив кого-то по дороге, достала из-под своего матраса блокнот. После разлада с владыкой даже открывать его боялась. А оставлять здесь, когда весь сераль будет знать, что она у кого-то там на вязке… нет уж.
Лалия ждала, лениво кидая в мишень шпильку.
— Возьми, сохрани для меня, — Лин протянула ей блокнот. — Одни предки знают, когда меня накроет и надолго ли. Не хочу, чтобы Нарима или еще кто-нибудь совал свой нос. Пусть, что ли, здесь запертым полежит. Ты можешь посмотреть, если хочешь. Только больше никому не показывай.
— А, это тот самый, — Лалия взвесила блокнот в руке. — Давно хотела взглянуть. Хорошо, он тебя дождется.
Вечер Лин просидела в купальне, намываясь до скрипа. Отмывать в промежности тянуло с особой навязчивостью, она даже, оглянувшись на закрытую дверь, несколько раз провела между складок и осторожно ткнулась пальцем во влагалище. Неглубоко, совсем чуточку. Входил легко, не больно, там было мокро и скользко, и тут же захотелось попробовать что-нибудь побольше. Лин вспомнила даже не вставший, а лишь слегка возбужденный член владыки, всхлипнула и торопливо вылезла.
Ужинать не стала. Ответила что-то невпопад Хессе — та смотрела встревоженно и жалобно, — и сбежала к себе.
Ночь, одеяло и темнота оказались хорошим укрытием. Нервное смущение, охватывавшее от одной мысли об «эксперименте», мешало заснуть и обостряло чувства. Лин слышала, как расходились по комнатам анхи, как клибы почти бесшумно наводили в зале порядок. Слушала, а в голове вертелось: ласка, нежность, агрессия, требовательность… Ваган — тщательно и без фантазии. Сардар — заботливый. Фаиз — не причинит боли, но ты почувствуешь, что он это любит. Кто из них?
Чего она хотела бы?
Мечтать по заказу оказалось все равно, что пытаться нарисовать чье-то лицо, удерживая карандаш ногой. Лин, конечно же, помнила Вагана, начальника стражи владыки. Но представить этого служаку, глуповатого, исполнительного и по — собачьи преданного Асиру, занимающимся постельными утехами — не получалось. Совсем. В голову лезло дурацкое «ноги раздвинула на ширину плеч.» — обязательно тем же зычным басом, которым отдавал команды стражникам. Бр-р-р.