— Хочу дальше. Хочу, чтобы ты меня взял. Хватит ждать.
— Ляг на бок, спиной ко мне, — велел Асир.
Лин послушалась, плохо понимая, зачем на бок. Казалось необходимым смотреть в лицо, на знакомый изгиб губ, видеть темный взгляд из-под таких же темных ресниц. Хотелось провести по ним кончиком пальца, почувствовать щекочущее прикосновение. Она ведь не сможет ничего этого, если спиной и на бок.
Но когда Асир прижался сзади, накрывая ладонью бедро, сгибая ногу Лин в колене, все как-то сразу стало правильным.
Она почувствовала губы на шее, язык, твердый и горячий, а потом пальцы. Вздрогнула — не от страха, не от боли, — от предвкушения. Она ведь думала об этом, пробовала, представляла. По позвоночнику прокатился жар. Асир не медлил, пальцы мягко, уверенно погружались все глубже, и Лин приоткрыла рот, задышала чаще.
— Вот так, — сказал он, обдавая влажным теплом ухо. Лин вцепилась в одеяло — то было под ними, жаркое и мягкое, комкалось и проминалось. Пальцы замерли, а потом… пошевелились внутри, задвигались плавно, и Лин зажмурилась, кончая. Ее уносило, но теперь не в мутное и страшное безумие, не в боль, а в наслаждение — новое, незнакомое, потому что все фантазии оказались лишь бледной тенью того, что происходило сейчас.
И все-таки это было неправильным, нечестным, и Лин, извернувшись, сжавшись вокруг пальцев и едва не кончив снова, спросила:
— А ты?
У Асира дрогнули губы. Он рассмеялся, незнакомо, волнующе, снова пошевелил пальцами, посылая по всему телу Лин неконтролируемую дрожь и удовольствие, от которого хотелось развести ноги шире, прогнуться, с жадностью ловя каждое движение. И принять… не только пальцы.
— Это самое начало. Я получу свое, не бойся. Уже получаю. Ты даже не представляешь, сколько граней у наслаждения.
Лин прикрыла глаза и глубоко, счастливо вздохнула. Раз так, раз все правильно… Дыхание Асира коснулось лица, губ, пальцы двинулись наружу — совсем немного, но Лин застонала и сжала ноги, протестуя, и Асир вновь погрузил их внутрь и пошевелил, одновременно обводя языком губы Лин — снаружи, а потом и изнутри.
Это двойное удовольствие заставило сжаться еще сильней и застонать, отдалось сладкой пульсацией внутри. Лин шевельнула бедрами, чтобы почувствовать лучше, еще ярче и слаще, ее движение совпало с новым движением пальцев — так удивительно хорошо, так волнующе и возбуждающе, так… на самой-самой грани.
— Еще, — попросила она, вновь двинув бедрами, — сделай так снова.
И Асир сделал… что-то такое, от чего Лин выгнуло и тряхнуло, и она сжалась и напряглась, вцепившись одной рукой в горячее, мокрое одеяло, а другую закинув Асиру на шею. Теперь чужие пальцы внутри нее ощущались очень сильно. Туго, плотно. Не верилось, что они могут еще и шевелиться, но — шевелились, и каждое движение, слегка болезненное, распирающее, вырывало у нее короткий стон. Наверное, надо было сказать, что ей нравится, что это хорошо и приятно, а то вдруг владыка решит, что ей слишком больно, и прекратит? Но на что-то внятное, на слова, а не стоны, не оставалось сил. Единственное, что она смогла — вцепиться в Асира, когда тот начал вынимать пальцы. А сказать «не надо» — уже не смогла. Потому что шумело в ушах и плыло перед глазами, и она чувствовала сразу столько всего — и жажду, и слабость, и желание продолжать, и утомление… Сосредоточиться на чем-то одном никак не получалось.
— Расслабься, — велел он, — разведи ноги. Не зажимайся.
У нее не получалось. Дрожь сменялась судорогами, пульсация нарастала, теперь это даже немного пугало — Лин не ожидала, что ощущения будут настолько сильными. Не думала, что пальцы способны доставить такое удовольствие, от которого хочется кричать и просить еще, и уносит чуть ли не в оргазм. Или это и есть оргазм?
Немного отпустило только когда владыка поцеловал ее снова. Лин дышала им, принимала его мягкие, почти умиротворяющие движения губ. И наконец смогла разжать ноги и дать ему вынуть пальцы.
Внутри стало пусто. Хотя дрожь и пульсация все равно продолжались, и кровь так шумела в ушах, что голоса слышались словно из-под воды, она не понимала слов, не понимала, чьи это голоса — кроме владыки, конечно.
Он склонился над ней низко-низко, но ничего не сказал, только зачем-то обнюхал. Тронул губами кожу возле уха, и Лин подбросило, как от разряда тока. Она жадно дышала и ждала — так ждала, чтобы он снова засунул в нее пальцы, или даже…
Это «даже» немного пугало, но манило. Как будто Лин только что была почти целой, а теперь… теперь хочет стать целой по-настоящему.
Асир взял ее за плечи, потянул, укладывая на спину. Сказал негромко: