— Скоро будешь.
— Только не говори мне, что это нормально. Одна сказала уже. Привыкнешь, расслабься. Я не хочу. Не хочу расслабляться и привыкать. Не хочу его хотеть. Это нормально? Я вообще нормальная?
— Нет. — Сардар оказался рядом, ухватил за затылок, прижал к губам бокал. В рот полилось вино, кисловатое, терпкое. Но дело было не в нем, а в Сардаре, потому что Хесса наконец-то дышала им. Единственным нужным запахом, который не хотелось оттирать от себя вместе с кожей. — Хотеть владыку — нормально. Хотеть кродаха — нормально. Реагировать так на кродаха, который в двух шагах от течной анхи — нормально. Не поверю, что ты этого не знала. В трущобах — одна дружная ебливая семья. Все со всеми на каждом шагу. Постоянно кто-то течет.
— Я знала. — Хесса отодвинула от себя бокал. — Но никогда ничего похожего не чувствовала. Кродахи в трущобах… — она поморщилась. — Всегда в паре шагов от гона. Запах течки со всех сторон. Но если знаешь места, можно обойти, даже когда нет метки. А когда есть… Еще проще — их к тебе не тянет, а ты — слишком далеко. Я всегда думала, что этому можно как-то сопротивляться. Думала, что только слабые, недотраханные, озабоченные…
— Хватит. Я понял.
Хесса зажмурилась. Сардар убрал руку и больше не прикасался, но все еще был близко, им все еще можно было дышать. А значит, надо пользоваться моментом — взять себя в руки и все-таки сказать то, что собиралась.
— Владыка предлагал Лин выбрать тебя. Я… даже в себя пришла. Немного.
— И где связь?
— Везде. Везде эта ебучая связь. Лин… она…
— Пошла бы ко мне только от безысходности, но ты ведь не о ней хочешь говорить.
— Я хочу спросить, — Хесса сглотнула. — Как вы… распределяете весь этот… сераль. Их, то есть, нас… много. Ежемесячные течки, иногда у нескольких сразу. И можно, как я поняла, только владыке, советникам и начальнику стражи, как там его.
— Ваган. По-разному. Кродахи, если ты не знала, довольно выносливы.
— Вот уж это я знаю, не в лесу росла. Но у Рыжего в шайке было много кродахов.
— А в Им-Роке — много знати, которой в радость трахнуть анху повелителя. Не только помогут, если совсем припрет, но еще и сочтут высочайшей милостью. Но такое бывает редко. Обычно мы справляемся.
— И как часто ты… Как много?.. Блядь, я не умею о таком.
— Я — редко. Ваган въебывает за троих. В прямом смысле. Но так и не понял, зачем тебе все это. Боишься блевануть на Вагана? На владыку? Еще на кого-нибудь? Так вроде пока не светит.
«Боюсь, что в твоем плотном расписании не останется для меня места», — могла бы ответить Хесса. Могла бы, да только не так просто было это сказать, особенно когда сама еще не знаешь, сможешь ли жить с этим расписанием. Как легко было в трущобах — и тебе никто не нужен, и ты — никому. Пережила течку, сжав зубы и зажмурившись — уже удача. Здесь все не так.
— Тебе когда-нибудь закатывали сцену ревности? — Хесса отважилась поднять глаза и посмотреть на Сардара в упор только потому, что ждать ответа в полной тишине было еще страшнее. Но совсем не рассчитывала, что увидит ухмылку во всю рожу.
— Ты прямо сейчас собралась, или чуть позже?
— Какого, блядь, ты ржешь-то? Не смешно.
— Не уверен.
— Вообще ни разу. Я не могу тебя ревновать. И понятия не имею, как это делается. И прав у меня нет. И…
— Но ревнуешь.
— Наверное. Может быть. Да, блядь. Да. Ревную. И думаю, и страдаю херней, и гадаю, кто следующая. Я знаю, что не должна. Знаю, что все так живут. И радуются. И им похрен. Все знаю. Но стоило только представить, что Лин пойдет к тебе… Даже Лин. А сама-то, блядь. Все дырки бы подставила по первому свисту. Провоняла им вся. Насквозь.
— И поэтому искупалась в духах?
— В масле. И не искупалась, просто добавила. Да что вы все пристали с этими клятыми апельсинами. Не в них дело. Я просто хотела, чтобы ты знал. Еще в прошлый раз надо было сказать.
— Про ревность?
— Нет. — Хесса обхватила себя руками, смотрела прямо перед собой — в распахнутый ворот рубашки Сардара, и думала, что сдохнуть прямо здесь и прямо сейчас было бы отличным выходом. И вроде уже много всякого наговорила, а все равно язык с трудом поворачивался продолжать. — Про то, что если ты вдруг захочешь анху, не в течке, а просто, или не трахаться даже, а так… не знаю, хоть массаж сделать — хотя нахер тебе массаж от анхи, когда есть те, кто умеют по-настоящему? Или… ну… да плевать, зачем, хоть заснуть рядом. И если тебе будет все равно, кого позвать, то… помни, что есть я.