Да, пожалуй, она так и сделает. А уже потом — в библиотеку.
ГЛАВА 22
Все-таки от сераля Лин отвыкла. Утратила бдительность. Знала, что ее встретят после течки напряженным любопытством, но отчего-то казалось, что особого взрыва не будет. В конце концов, что такое одна течка одной анхи по сравнению с шумными проводами Наримы?
Размечталась. Или вся беда в том, что первой из здешних истеричек Лин встретила Ганию? Пока они с Хессой были у Джанаха, та успела проспаться от очередной дозы успокоительного и устроить еще один показательный сеанс рыданий на весь сераль, под соусом «Владыка отличает всяких трущобных, в то время как…»
К счастью, Лин, да и Хесса тоже, этого выступления не застали. Зато застали все остальные. Стоило Лин, и без того взвинченной услышанной от Джанаха историей, перешагнуть порог сераля, как к ней тут же подлетело как минимум с десяток анх.
От бесконечных, вразнобой и наперебой «Как?» «Сколько раз?» «Только ли владыка?» «Хорошо ли было?» «В каких позах?» «Понравилось или нет?» «А можно в подробностях?» зашумело в голове, к горлу подкатила тошнота и перехватило дыхание от ярости. Наверное, закончилось бы все плачевно. Вряд ли бы она ограничилась тем, что просто наорала на этих дур. Ее тянули в разные стороны, теребили, обнюхивали, и терпение таяло так стремительно, что казалось, еще секунда и…
И это был первый и последний раз, когда Лин могла бы сказать спасибо Нариме. Та очень вовремя вплыла в дверь в сопровождении пятерых клиб, нагруженных объемистыми тюками. Оглядела Лин с ног до головы, сладко, до приторности, улыбнулась и пропела:
— Счастливо оставаться, трущобная. Надеюсь, ты скоро надоешь владыке. Отстаньте от нее, есть дела поважнее. У меня тут подарки… почти для всех, — она с презрением посмотрела на Лин, перевела взгляд на Хессу и передернула плечами. — И пока я не передумала, можете их разобрать. Последний день в серале. Я должна как следует попрощаться с этим чудным местом.
Оставив за спиной восторженно квохчущий курятник, Лин ввалилась к Ладушу и потребовала:
— Успокоительного.
— Что такое? — изумился тот. — Лин, разве ты тоже, э-э-э, страдаешь от расставания с Наримой?
— Она страдает от расставания со мной, — фыркнула Лин. Ее уже начало отпускать и без успокаивающих настоев, только от голоса Ладуша. — Но остальные… Налетели, как… как… да бездна, вот сейчас я точно убить могла. Причем все равно, кого. Кто под руку бы попался.
— Нет-нет-нет, пожалуйста, никаких убийств, пока я отвечаю за это место. Садись ради предков.
Ладуш впихнул Лин в мягкое, странной формы кресло, в котором та почти утонула, распахнул шкаф, где за знакомыми витражными стеклами с крайне фривольными картинками прятались ровные ряды всяческих склянок, банок, кувшинчиков и шкатулок, зазвенел крышками.
— Только этого не хватало. С чего вдруг ты так впечатлилась? Размер члена нашего драгоценного владыки ни для кого тут не секрет. Пересчитали и измерили уже тысячу раз, в длину, в ширину и в диаметре. А насколько умело он этим членом пользуется, всегда зависит исключительно от воображения тех, кто имел счастье или несчастье с ним столкнуться. Можешь выдумать что угодно и рассказывать как сказку детишкам на ночь. Они оценят.
Лин покачала головой.
— Не могу. Это… личное. Слишком ценное, чтобы… — приняла из рук Ладуша бокал с темной, терпко пахнущей настойкой, выпила залпом. Сказала тихо: — Им лишь бы о члене. А нам Джанах рассказал… о ваших великих предках. И мне… бездна, мне больно, когда я это представляю. Как будто оно со мной все. Налей еще. Знаешь… я бы умерла за него. За Асира. Легко. А лечь под другого ради него — не знаю, смогла бы или нет. Как жаль, что нельзя сейчас просто тупо напиться.
— История Данифа и Лейлы? — помолчав, негромко спросил Ладуш. — Не единственная грустная история тех времен. Но у Джанаха к ней слабость. Только при Асире о них не вспоминай, взбесится. Его первая серьезная ссора с Джанахом. До сих пор помню эти вопли и разломанные столы.
Ладуш позвенел чем-то еще, сел напротив Лин и протянул ей доверху наполненную маленькую рюмку.
— Напиться в одиночестве — не вариант. Напиться вообще — тоже не вариант. Но выпить можно. До приезда посольства из Баринтара еще полдня, так что я, пожалуй, составлю тебе компанию. Это харитийский бальзам. Крепкий и при этом полезный.
— Спасибо. — Лин кивнула, выпила. В голове мягко качнулось что-то, как будто в море зашла, в волны. — А почему ссора и вопли?