Глаза Лин потемнели, она облизнулась и тихо застонала, прикусив губу. Асир ясно чуял, как остро вспыхнувшее желание, которое Лин и без того уже слишком долго сдерживала, борется с растерянностью и смущением. Возможно, тот выбор, перед которым Асир ее поставил, был жесток, но… Лин уже начала понимать, что значит быть анхой, и пока что у нее неплохо получалось. Значит, нужно идти дальше.
К тому же Асиру нравилось ставить перед ней такие задачи — с самого начала, еще тогда, когда в ее крови было полно неведомой дряни, забивающей естественные чувства. Нравились искренние реакции, честное желание обдумать проблему, а не попытаться угадать, какой ответ желает получить владыка.
— Откуда мне знать, что я почувствовала бы, я ведь никогда раньше… — Лин смотрела ему в глаза, и уже это было хорошо. — Но я… да, согласилась бы. В конце концов, как узнать, нравится тебе что-то или нет, если никогда такого не пробовала? И точно не страх. Какой в бездну страх, если я тоже хочу, чтобы ты меня взял?
— Хорошо. — Асир коснулся ее виска, щеки, вслушиваясь в неровные вдохи и прерывистые выдохи. — Ты возбуждена. Очень сильно. Хочешь, чтобы я что-то сделал с этим здесь, сейчас или позже? Ты сегодня достаточно терпела, это не будет ни проигрышем, ни слабостью. Просто подумай, сможешь ли уйти как есть, и реши. С медом и со зрителями мы сможем разобраться в любое время. Обещаю.
— Сейчас, — ни секунды не раздумывая, ответила Лин.
А ведь пару минут назад была «не готова». Еще немного похожих разговоров, и до оголения в городском фонтане останется один шаг. Асир усмехнулся и кивнул. Ночной ветер развеет запах, и утром даже чуткая юная анха не учует тут ничего, кроме травы и яблок.
— Сними шаровары. Только их. — Он откинулся на спинку дивана, развязывая пояс, и, не отводя взгляда от Лин, похлопал себя по бедрам. — И залезай. Спиной ко мне. Хочу, чтобы ты видела дверь, которая в любой момент может открыться. Если кое-кто забудет постучать.
ГЛАВА 26
Обратно возвращались тем же путем, но гораздо медленней. Лин устала, но это была хорошая усталость, мирная и расслабленная. Асир рядом вызывал сейчас не жажду близости, а довольство и умиротворение.
Со стены, с того самого места, где их сумасшедшая ночь ознаменовалась внезапным адреналиновым сексом, угадывался скорый рассвет. Но в саду еще властвовала темнота, звенели цикады и дурманяще пахли ночные цветы.
— Отпереть тебе? — спросил Асир, остановившись перед калиткой. — Непохоже, что ты готова сейчас штурмовать стены.
— Не готова, — согласилась Лин. Внизу живота ныло и тянуло. Не боль, всего лишь дискомфорт, но напоминающий об очень приятных и волнующих минутах. Лин даже сама себе не могла пока сказать, что именно чувствует, вспоминая, как Асир брал ее в саду Шукри. Не знала, окажется ли готова повторить. Это надо было обдумать.
Ключ бесшумно повернулся в замке, Лин привстала на цыпочки, положив руки Асиру на плечи, и коснулась его губ поцелуем. Без намека на желание, скорее с благодарностью.
— Спасибо. Мне вс е понравилось.
— Даже фонтаны? — усмехнулся тот.
— Если чисто эстетически, то да, а насчет остального… рано судить. — Лин и не надеялась, что Асир не заметит ее почти панического смущения. И не скажешь ничего, сама ляпнула насчет стриптиза. Кто ж знал, что владыка потащит осматривать городские фонтаны, рассуждая, какой из них окажется для этого удобнее.
— Да, в следующий раз, может быть, — поддел Асир. Провел пальцами под халасаном, задержал ладонь на шее сзади. — Мне тоже вс е понравилось. Даже твое смущение.
Сераль спал. И Лин рухнула бы и заснула, но она знала, насколько вызывающе и возбуждающе пахнет владыкой и сексом — и что за буря в стакане поднимется, когда утром это учуют. Так что сначала купальня.
Долго нежиться в расслабляюще теплой воде не стала, а то тут бы и уснула. Быстро обмылась, вздрогнув, когда пришлось провести рукой между ног. Самым смущающим впечатлением оказалась не дверь, которая в любой миг могла открыться, впустив девочку-анху или Шукри. Хуже было то, что сама Лин, даже зажав себе рот, с трудом сдерживала крики. Член в предложенной Асиром позе проникал как будто намного глубже, чувствовался так остро, что темнело в глазах, и под конец Лин даже не была уверена, что заметит, если в проклятую дверь и правда кто-то войдет. Асир брал ее, уложив на себя спиной, Лин всхлипывала и зажимала зубами манжет рубашки, а вокруг стояла такая тишина, что, казалось, даже слишком шумное дыхание слышно на всю улицу.