— Что?
— Это не то, что ты себе представляешь.
— Дасати?
— Они замешаны. Сейчас — это основная угроза. Но за ними стоит нечто большее.
— Безымянный?
— Еще большее.
Паг был потрясён. Для него не существовало ничего страшнее и могущественнее, чем Великие Боги. Он собрался с мыслями:
— Что может быть выше Безымянного?
— Скажу лишь одно, Паг из Крайди: сквозь бесконечность времени и пространства битва между добром и злом превосходит всё остальное. То, что ты видишь, — лишь малая часть великой борьбы. Она вне времени, началась задолго до того, как первый из Аалов поднялся из ила нашей родной планеты, и продолжится, пока не погаснет последняя звезда. Это часть самой ткани реальности, и все существа участвуют в этом конфликте, даже не осознавая того.
— Одни живут в мире и безопасности, другие — в бесконечной борьбе. Одни миры подобны раю, другие — нескончаемому страданию. Каждый по-своему является частью великого равновесия, а значит — полем битвы в этой войне. Многие миры пребывают в балансе. — Оракул сделала паузу. — Но некоторые балансируют на краю.
— Мидкемия?
Великий дракон кивнула.
— Твоя жизнь длинна для смертного, но в масштабах этой войны всё, что произойдет с твоим миром, уместится в мгновение ока бога. Мидкемия слишком долго оставалась без влияния Богини Добра. То, что начали ты и твой Конклав, сдерживало усилия Безымянного целый век. Но он спит, а его приспешники — лишь тени и сны, могущественные по твоим меркам, но ничто в сравнении с тем, что пробудится, если он откроет глаза.
— Он просыпается?
— Нет. Но его сны становятся ярче, а его дело подхватило другое существо — ещё более могущественное и смертоносное.
Паг остолбенел. Он не мог представить себе существо страшнее Бога Зла.
— Кто же может… — Он не закончил вопрос.
— Тёмный Бог дасати, — ответил Оракул.
Паг материализовался в своем кабинете. Он быстро огляделся, проверяя, не заняла ли его жена любимый уголок для чтения в его отсутствие. Его все еще трясло от услышанного у Оракула. Он считал себя опытным человеком, повидавшим беды и ужасы, выстоявшим перед лицом смерти в ее же чертогах. Но это… это превосходило все, что он мог осмыслить.
Единственное, чего он хотел сейчас — найти тихое место и проспать неделю. Но Паг знал: это лишь шоковая реакция. Скоро она пройдет, когда он начнет решать вставшие перед Конклавом проблемы. Вот только с чего начать? Перед лицом такой грандиозной угрозы он чувствовал себя младенцем, которому велят сдвинуть гору голыми руками.
Он подошел к шкафу в углу. Среди нескольких бутылок одна содержала крепкий виски из Кинноха — подарок Калеба, к которому маг пристрастился в последний год. Рядом стояли хрустальные рюмки, недавний дар Императора Кеша. Налив себе немного, Паг сделал глоток.
Терпкий, насыщенный вкус согрел его. Поставив бокал, он подошел к резной шкатулке из акации на книжной полке — искусная работа, собранная на шипах без единого гвоздя. Сняв крышку, Паг увидел то, чего и ожидал: одинокий лист пергамента лежал внутри.
Шкатулка появилась на его столе в Звездной Пристани много лет назад. Она была защищена заклятиями, но не это удивило Пага. Магические печати были выполнены так, будто он сам их наложил.
Ожидая ловушку, он мгновенно переместился вместе со шкатулкой далеко от острова, окружив себя защитными чарами. Когда он открыл её (слишком легко), внутри оказались три записки.
Первая гласила: «Зря потратил столько сил, не так ли?».
Вторая: «Скажи Джеймсу, если встретит незнакомца: магии не существует».
Последняя: «Главное — никогда не теряй эту шкатулку».
Почерк был его собственный.
Годами Паг хранил тайну этого устройства, позволяющего отправлять сообщения самому себе из будущего. Иногда он изучал её в свободное время, ведь рано или поздно предстояло разгадать её секрет. Альтернативного объяснения, кроме как посланий от самого себе, не существовало.
За эти годы он восемь раз находил в шкатулке новые записки. Он не знал, как именно ощущал их появление, но просто чувствовал, когда наступал момент проверить содержимое.
Одно из посланий гласило: «Доверься Миранде». Оно прибыло ещё до их встречи. Когда они познакомились, Паг понял причину. Она была опасной, могущественной, своевольной — и совершенно неизвестной величиной.
Но даже сейчас он не доверял ей полностью. Он верил в её любовь к нему и их сыновьям, верил в её преданность их общему делу. Но у Миранды всегда был собственный план, она игнорировала его руководство и действовала по своему усмотрению. Годами у неё были собственные агенты, работавшие параллельно с Конклавом.