— Да это ювелирная работа! — восторженно воскликнул он.
— Если засунуть в русло пару крошек, она станет тяжелее! Но для этого нужны были бы не простые игральные кубики, а очень дорогие…
Смущенная девушка отвела взгляд.
— В кладовой у квартирантки есть всё для таких афер.
После, Реми, явно в шутку, добавила:
— Интересно, совпадение ли это…
Реми тоже было ненастоящем именем — её звали Рема. Но, говорил Сан: "Реми, так прекрасно звучит!". Сначала, словно рычанием растягивается первый слог, а потом нежно, пуская игривые нотки, идёт это приглушенное и лишённое ударения «ми»…
Он называл девушку так с самого начала их общения. И хоть Реми это вначале не нравилось, то вскоре она привыкла. Она отвернулась от парня к окну. Тут же с ярым гоготом начал лить дождь, и все в помещении презрительно загудели и зафыркали. И неудивительно — вода сулила гололёд и похолодание, а окна после сухой ночи придется очищать ото льда специальной лопаткой.
Почти шёпотом, Реми сказала:
— Нет, ну, а с другой стороны, может это и не так плохо…
Реми никогда не имела дело с реальной работой, разве что с долгим учением, поэтому для неё этот комментарий казался уместным. И в хорошем настроении она взглянула на Сана серо-фиолетовыми глазами, полными ласки.
Парень, ослабив веки и брови, ответил:
— Я рад быть здесь, с тобой. — подумав, он добавил, — Потому что я не хочу возвращаться домой… Сегодня закончился сироп.
Она улыбнулась. Улыбнулась так, словно всё это — сказка. Казалось, она испытывала ужасное удовольствие от происходящего, и, скорее всего, так и было. Некоторым людям нравиться воровать и обманывать других. Вероятно, именно так они способны испытывать радость в нужном для них объёме. И Реми была не исключением — в ее жизни не происходило ничего особенного и интересного. Поэтому, кроме молодого человека и пары нехитрых обманок, у неё не оставалось того, за что можно было бы цепляться. Хотя, важно отметить, что удивительные моменты, с точки зрения некоторых, у нее все же имелись, как, впрочем, и у других жителей столицы. В первый день, после переезда полгода назад, у нее украли сумку с кошельком и мамиными духами. И даже сейчас происходит масса покушений не только на ее вещи, но и на нее саму.
После некоторого времени дождь стих, и пара стала собираться. Реми захватила пальто из искусственной шерсти и стала ждать, пока Сан ответит по телефону отказом на все запланированные в ближайшее время встречи. Он делал это настолько часто, что Реми было интересно, как его не перестали куда-то приглашать. Сан забрал все деньги, кивнул своей девушке и кинул их в мешочек играющей группе.
Выйдя из бара, Реми вновь увидела возвышающееся над городом небоскрёбы, по высоте которых ставились переходы для быстрого перемещения. Проходя по трущобам, здания которого были будто прикреплены, как маленькие паразиты к прочей архитектуре, она видела вечно повторяющийся силуэт статуи правителя. Он всегда стоял в разных позах, и, по ощущениям, на каждой улице, словно загораживая за собой вечную темноту и голод. На этой планете не имелось деревьев и животных, которые разводились бы не в искусственной среде. А на каждом старом здании еще висел плакат: "За будущем — счастье!"… И солнце осталось в другой галактике, поэтому переселенцев грела новая звезда — Адпесстрес. Красным пятном она загораживала большую часть неба, целых двадцать восемь часов освещая планеты.
Над крышей подъезда висела еле горящая лампочка. Под ее светом виднелась фигура. Подойдя ближе к входной двери, Сан поздоровался с неизвестным. Им оказался сосед Херсесс. Тот облокотился к стене рядом и, кажется, кого-то ждал. Но, увидев знакомые глаза, так как остальная часть лица была закрыта шарфами, он оживился и воскликнул:
— Есть работёнка!
И вдруг он взялся рукой за горло. Пара не обратила на это внимание, и через время Херсесс продолжил:
— Только пройдемте...
Он откашлялся и ввёл код на двери. Когда компания зашла в подъезд, парень продолжил:
— Мой… друг предложил дело!
Сан тут же посмотрел по сторонам, а после отвел парня за плечи подальше от лифта.
Он же говорил довольно увлечённо, расспрашивая Херссеса обо всех возможных подробностях. А Реми стояла от них совсем с краю.
— В этом замешаны большие деньги.
У Сана загорелись глаза. Впрочем, не смотря на вышесказанное, Реми вполне возможно назвать нравственной — по крайней мере в прошлом. И ныне отголоски тех самых побуждений на мгновения возвращаются к ней и кричат о собственной важности. Но все благородство и возвышенность ассоциациируется у нее с чем-то давним, печальным и неуместным. Потому каждая ее мысль старается отречься от старой нормы. И хоть это давалось достаточно трудно, ведь Реми никогда подобным не помышляла, девушка по видимости отлично справлялась играть ту роль, которую пока не смогла заполучить.