На кухню зашла Глория, или просто — Глори; пожилая женщина в кашемировом платье и короткой стрижкой. Её настроения всегда было как маятник и ходило от одной крайности к другой. И все у неё чересчур много. То касалось и безликих аксессуаров, и дел на день, и слов, сказанных невпопад, и её самой. Когда она находилась дома, то как будто всегда где-то рядом. Она была и переменчиво строгой, и ласковой, и, собственно говоря, абсолютно разной день ото дня. Казалось, она не могла определиться, кем ей быть особенно приятно.
Парень, не ответив на сказанное, глотнул напиток и встал с табурета. Также внезапно, он пошел к их комнате и забрал галстук и, подходя ближе к Реми, попросил было помочь его завязать.
— Наконец-то, это дрянная девчонка…Ох! Я слышу запах успеха! — произнесла Глория.
Женщина подошла к Сану, принюхиваясь.
Юноша стремительно продвигался против нее к своей девушке. Пока Реми завязывала галстук, он поднял уголки губ и ответил:
— Папин одеколон. Украл его у матери перед уходом.
Глори тотчас же нахмурилась и напрягла бровные мышцы, обвитые парой волосинок. Сдернув с себя очки, она обратилась к Реми:
— Вот сейчас каждый невоспитанный едет из закромов в столицу. И вот знаю я, чем вы тут зарабатываете. И молодёжь эта взглянет на себе подобных и подумают, что раз Сану всё можно, то и им тоже!
Пока Реми думала, что ответить, Сан сделал это за нее, широко раскрыв рот:
— Наверное, можно, потому что я такой один!
Реми затянула галстук, подняв голову, чтобы взглянуть на его лицо в этот момент. Казалось, будто он светился, когда показывал себя.
— Да ты Аполлон!
Парень кивнул девушке и попросил её собираться. В недоумении, Реми хотела задаться вопросом — но не могла, он двинулся в коридор собирать свою почтальонку и ничего не ответил. Глори же вразумила, что это от незнания. Она в раздражении убирала недопитый кофе, оставив его рядом с двумя плитами разной степени загрязнения.
— На моей планете чтят даже самую древнюю историю, а у вас от нее лишь названия лекарств да станций метро! Совсем ничего не уважаете!
— Я просто ем, что дают!
Сан хотел продолжить, но квартирантка тут же воскликнула:
— Да ладно, ты вроде собирался!
— Ну и Бог с вами, у меня всё равно много дел! — выкрикнул он в ответ.
Парень на ощупь сел на маленький диванчик в открытом продолговатом коридоре. От желания порыться в чужих сумках остановила кромешная темнота — лампочка перегорела, а собрать деньги вместе пока не смогли.
Реми, тем временем, нацепила второпях пару кофточек и, забрав ключ на подоконнике, заперла их общую комнату и двинулась в ванную почистить зубы. Перед её взором Херсесс вышел из санузла. Он не обратил на неё никакого внимания, сразу подойдя к Сану за каким то делом. Зайдя в комнату, девушка заметила на одной стороне двери знакомое расписание уборки и кучу бумажек с жалобами и предложениями. Пройдя к раковине с кучей разных средств, Реми сразу отметила неладное -их общее мыло кто то взял. Под звуки стекающей быстрой струей воды, она открыла штору.
— Что же ты!
Это оказалась мама Херсесса.
— Я не за тобой. Мне интересно лишь мыло, которым ты пользуешься.
Реми старалась не смотреть на неё, но белым пятном в боковом взоре девушка видела крупный пластырь. Реми всегда старательно вычищала руки. Она не знала, с какой целью это делает, но это, тем не менее, помогало ей быть спокойнее. Сделав свои дела и выходя из комнаты, Реми произнесла, адресуя к матери Херсесса:
— Пора привыкать.
И девушка быстро оделась и вместе с Саном вышла из коммуны.
***
Сейчас тянулись перед ними те пустынные улицы, которые даже и днем не так веселы, и, тем более, рано утром. Они сделались еще глуше и уединеннее: фонари стали мелькать реже, пошли маленькие домишки, заборы, и нигде ни души. Сверкал только один снег по улицам, да печально чернели с закрытыми ставнями парадные. Всё же, есть и такое наслажденье — брести по пустым улицам наугад. Пара проходила по дебрям чужого города, жизни, но, не смотря на это, были готовы быть горящей лампой в сумраке бесчувствия и тишины… наступая на рыхлый снег асфальта, или на гололёд рядом мимо десятой улицы, что рядом с синей веткой, они наткнулись на базар под крышей; красный свет превратился в большую тень под ним, и заменился первый на холодный и безликий. Сан без промедления решил зайти, а Реми лишь безвольно поддакнула его зову. Вокруг полок, заполненных абсолютно не связанных между собой вещами, стояли, потирая глаза, старики и неравнодушные.
Среди барахла, Реми, которую ныне не интересовало происходящее, зацепило колье, которое лежало с другими украшениями на красном покрывале. И очарованная она обратилась к Сану. Он ответил что-то наподобие: «Для тебя я куплю всё».