Хулиган-ветер метался по залу разъярённым зверем, подбрасывал вверх мелкие предметы и хвастался тем, сколько потопил кораблей и яхт. Он распевал мрачные песни о тёмной, немой, страшной пучине, заполненной останками несчастных судов и моряков. Вселяя ужас, свирепо выл о том, что любой ценой договорится с женой Цунами затопить всё человечество. А их дети — Смерч, Тайфун, Буря и Водоворот — наконец-то воззлорадствуют и станут повелевать Землёй.
Неудивительно, что даже у мужчин стыла в жилах кровь от его грозного воя.
— Господа, без паники! На море шторм,— пояснил коренастый юноша.— С вашего позволения, официанты, я предприму меры по прекращению этого безобразия.
Поглощённая хмурыми мыслями, наша героиня вздрогнула от громкого хлопка оконной створки. За ним последовал второй, третий…
Зевнув, положила перед собой кисти скрещенных рук и занялась рассмотрением перламутрового маникюра.
Теперь, когда она перестала слышать знакомый городской шум, она захотела уйти. Но, как по мановению волшебной палочки, увидела то, после чего передумала.
Неторопливо подошла она к окну, приоткрыла занавеску.
У кряжистого платана пригнувшись стоял ветхий старик с тростью и демонстративно курил папиросу. Он явно кого-то поджидал. Но при виде бездомных кошек начинал корчить такие смешные гримасы, будто он клоун, а кошки — зрители. Он нелепо размахивал своей тонкой палкой и подбрасывал её вверх, топал ногами, подскакивал, плевал наземь,— в общем, всячески старался привлечь внимание своих «зрителей».
«Рукоплескать» главному хохмачу улицы неблагодарные животные отказывались наотрез. От безотчётного страха они выгибались дугой, шипели, разбегались кто куда.
Ему крупно повезло, что рядом не оказалось собак. Уж они точно бы «отблагодарили» его за живой, да ещё бесплатный концерт, искусав!
Девушка невольно хмыкнула: «Вот чудак!». Села на место и одним махом допила коктейль.
Почему-то о случайном посетителе «Кокосовой лагуны», эдаком красавце в белом цилиндре, классическом голубом костюме с бабочкой, в лакированных длинноносых туфлях, запросто можно подумать, что его не интересует ничего, кроме сигарет и хмельных напитков. Возможно, потому, что возле тарелки с недоеденным бифштексом стояла литровая кружка свеженалитого пенистого пива, а из кармана пиджака выглядывала зажигалка.
Однако битый час он, подперев рукой подбородок, любовался маленькой хрупкой девушкой восемнадцати лет от роду.
Длинные золотистые волосы незнакомки, заколотые сбоку чем-то вроде изогнутой ивовой ветки, свободно струились волнами по плечу и груди, концами некоторых прядей касаясь полированной столешницы.
В отличие от других девушек, сидящих здесь,— одетых то в мини-юбку с сетчатыми чулками и откровенной блузкой, то в пёстрое, чересчур короткое платье с глубоким декольте,— её одежда была довольно скромной, но модной — благородного кофейного цвета брюки и чёрная кожаная косуха.
Как некоторые из вас догадались, за окном царствовала осень. Середина осени. Без двух минут десять часов вечера.
В тусклом свете уличных фонарей, да ещё чрез завесу, едва виднелись силуэты редких пешеходов. Навевая грусть, каждый куда-то спешил, как будто если хоть на минутку опоздает, случится непоправимая беда.
Иной раз дитя спросит у матери: «Зачем взрослые всегда куда-то торопятся? Они боятся, что скоро могут умереть?». А мать пожмёт плечами и не без сокрушения ответит, что, мол, не знаю, сынок (ну или дочечка), люди и сами давно уже забыли зачем, забыли, что существует отдых; их бытьё скорее напоминает житие вечных скитальцев, и одному Всевышнему известно, что у них на уме. И окажется права.
Никто из нас не представляет, по какой нужде бежит, например, светлокудрая женщина: то ли чтобы успеть в аптеку, то ли чтоб заплатить за газ. Или же на свидание с любимым мужчиной.
Хотя, честно говоря, в двадцать первом веке почти никого не волнуют чужие проблемы, и это, бесспорно, пугает и печалит.
Видимо, одинокой девушке наскучило быть среди безразличных гостей кафе, слушать их непристойные, пустые разговоры и беспричинный, фальшивый смех.
«Как? Неужто она сейчас уйдёт, и я больше никогда её не увижу?!» — встрепенулся человек в шляпе, и его вдруг обдало жаром Сахары.
— Я подойду? — вопросительно крикнул он и привстал с места.
Но девушка на вопрос никак не отреагировала. Она, скорее всего, подумала, что обращаются, конечно же, не к ней.
Тем не менее она нехотя стала осматриваться.
И вот её сосредоточенный взгляд остановился на нём — кареглазом симпатяге родом из Турции.
Он знал, что не останется незамеченным. Чувствовал, что удача улыбнётся ему именно сегодня. И упустить шанс сблизиться с красавицей считал наиглупейшим преступлением.