— Мне хотелось бы поговорить с вами наедине, — обратилась к нему Виктория.
Ее нарочитое спокойствие обеспокоило Энтони. У него были богатые планы на сегодняшний день: неторопливое занятие любовью, совместное купание… Кажется, все это находится под угрозой.
— Поднимайтесь наверх. Я присоединюсь к вам через минуту.
Она удалилась, элегантно покачивая изящными бедрами, обтянутыми коричневой шерстяной юбкой. Он повернулся к Ханне:
— Вы что-нибудь говорили ей, после того как я ушел?
Она слегка покраснела и в нескольких словах, пересказала ему содержание беседы, состоявшейся в музыкальной комнате.
— Черт возьми, — проворчал он. — Очевидно, теперь она злится на меня за то, что я посвятил вас во всю эту историю с танцами.
Ханна нахмурилась:
— Она не выглядела сердитой. Возможно, немного смущенной, но и только.
— Ну, разумеется. Зачем ей выплескивать свой гнев на вас? Эту драгоценную эмоцию она прибережет для меня. Всю, до последней капли.
— В таком случае желаю удачи, — произнесла Ханна и отправилась восвояси.
Энтони вздохнул и зашагал вверх по лестнице. Открыв дверь комнаты, он обнаружил, что Виктория стоит у окна маленькой гостиной и с отрешенным видом смотрит вдаль.
— В чем дело, Виктория?
Она прикусила нижнюю губу, затем прошептала: — Спасибо.
— За что ты благодаришь меня? Она потупилась:
— Ты вовсе не обязан был учить меня танцевать. Это так великодушно с твоей…
— Я делал это не по доброте душевной. — Энтони сильно сомневался в наличии у него таких субстанций, как душа и доброта. — Тебе следовало бы знать меня лучше.
— Вероятно. И, тем не менее, ты поступил очень предупредительно.
— Возможно, я преследовал корыстные цели, — заметил он и слегка улыбнулся.
Она посмотрела на него и улыбнулась в ответ:
— О!
Он подошел ближе и остановился:
— Не хочешь ли отблагодарить меня должным образом? Сведя на нет разделявшее их расстояние, Виктория обняла Энтони за шею и шепотом поинтересовалась:
— А должным образом — это как?
— Советую тебе начать с поцелуя, — порекомендовал он, с любопытством ожидая реакции на свое предложение.
Виктория чувственно улыбнулась ему. Он едва не забыл о своем намерении позволить ей действовать самостоятельно, но вовремя спохватился. Она запрокинула голову, прикрыла глаза, робко прикоснулась губами к его губам и замерла, явно испытывая некоторое замешательство.
Энтони стоически терпел и не торопил события. Ему хотелось, чтобы Виктория научилась в амурных делах брать бразды правления в свои руки. Почувствовав легкое прикосновение ее языка, он приоткрыл рот, а затем ответил на поцелуй со всем пылом разгорающегося желания. Их языки встретились, и Виктория тихо застонала.
Энтони физически ощутил тот миг, когда стыдливость покинула ее. Виктория вжалась в его бедра и одновременно принялась лихорадочно развязывать узел на шейном платке.
Энтони поспешил ей на помощь. Моментально скинув с себя сюртук и жилет, он расстегнул пуговицы на ее платье и с завидной легкостью освободил Викторию от нижнего белья. Она тоже не теряла времени и, стянув с Энтони рубашку, слегка отодвинулась и устранила последнюю преграду — брюки.
— Не пора ли нам двигаться в сторону постели? — спросила она.
— Нет. Я хочу взять тебя прямо здесь, на полу перед камином.
Она нахмурилась и с сомнением посмотрела на ковер:
— Мне кажется, это несколько неудобно.
— Не волнуйся, я буду внизу, а ты — сверху.
Он притянул ее к себе и поцеловал. Виктория пылко ответила на поцелуй, восторженно предвкушая новые впечатления от предложенной им позиции. Его губы, попутешествовав по ее шее, плавно скользнули вниз. Виктория задохнулась и вцепилась в его плечи, когда ее сосок погрузился в обжигающие глубины его рта.
Энтони опустился на колени и, раздвинув складки ее лона, прижался к ним губами. Его язык скользнул по чувствительному бугорку, и она едва удержалась на ногах. Вожделение, бушевавшее у нее внутри, вырвалось наружу в тот момент, когда он погрузил палец в ее лоно. Она вздрогнула, пошатнулась и потеряла равновесие.
Он со смехом подхватил ее, и она уселась на его бедра. Проведя ногтями по его груди, она услышала, как он со свистом втянул воздух, и улыбнулась: