— Платье выглядит прилично? — спросила она. — Когда я примеряла его, оно сидело посвободнее.
Он улыбнулся. Она действительно чуть-чуть поправилась, но все еще оставалась слишком худой для того, чтобы переживать по поводу набранного веса.
— Оно смотрится на тебе превосходно. Гораздо лучше, чем во время последней примерки.
— В самом деле? Я не привыкла носить платья с таким большим декольте.
— Эта деталь придает твоему наряду особое очарование. Виктория взяла Энтони под руку, и они отправились на бал.
— Я немного боюсь, — призналась она, когда они спускались по парадной лестнице.
— Все будет хорошо. Тебе не придется танцевать ни с кем, кроме меня.
— Я имела в виду историю с Харди.
— Просто держись от него подальше. Если увидишь, что кто-то передает ему письмо, немедленно сообщи мне или Энкрофту.
Виктория кивнула, и они — рука об руку — продолжили спускаться вниз. Энтони не покидало ощущение надвигающейся опасности. Почему? Ведь осталось только раздобыть письмо и благополучно увезти отсюда Викторию. Тем не менее, он не мог избавиться от тревожных предчувствий. Интуиция подсказывала ему, что все идет не так и это дело грозит обернуться катастрофой.
Войдя в бальный зал, Энтони улыбнулся. Ханна устроила настоящий зимний карнавал. С потолка свешивались белоснежные гирлянды, на полу вдоль стен раскинулись пушистые сугробы из ваты, а на каждом столе красовались свежие веточки темно-зеленого остролиста с ярко-красными ягодами. Но гвоздем программы, безусловно, была огромная ель, возвышавшаяся в том углу, где разместились музыканты.
— А почему же на дереве не горят свечи? — спросил он. Виктория прыснула:
— Ханна убедила лорда Фарли не зажигать их во время бала. Она ужасно боится, что может вспыхнуть пожар.
— Исключительно разумная женщина. — Энтони заметил, как поморщилась Виктория, и уточнил: — Разумная женщина, которая любит своего мужа.
— Я знаю, — пробормотала она.
Они медленно двигались по залу. Гости исполняли фигуры кадрили, и Викторию явно заворожило это зрелище. Глядя на ее восторженное лицо, он пожалел о том, что не сможет научить ее еще нескольким танцам.
«Прекрати думать о ней и займись делом!» — приказал он себе. Зачем ей остальные танцы? На сегодня вполне достаточно вальса, а в дальнейшем ей и вовсе не придется танцевать. Вернувшись домой, она вновь займется сиротским приютом. А балы и приемы не для нее.
Он заставил себя отвести глаза от Виктории и осмотрел толпу гостей. Николас издали кивнул ему и слегка пожал плечами. А где же Харди, черт его возьми?
О, вот и он! Харди в гордом одиночестве вошел в зал, обменялся приветственными кивками с несколькими джентльменами и посмотрел на Викторию. Рядом с ним остановился лорд Брентвуд, но их беседа явно не клеилась. Харди отвернулся от собеседника, словно его нисколько не интересовало, что говорит Брентвуд.
— Харди за тобой наблюдает, — шепнул Энтони на ухо Виктории.
— Я заметила. Кажется, ему ужасно скучно слушать лорда Брентвуда.
— Похоже на то. Но мне интересно, не высматривает ли он в толпе кого-нибудь еще.
— Вполне возможно, — согласилась Виктория. — Давай проверим. Я пойду к столу с закусками, а ты проследишь, куда смотрит Харди.
Энтони с гораздо большим удовольствием понаблюдал бы за тем, как ее изящные бедра покачиваются под шелковой юбкой, однако взял себя в руки и сосредоточился на куда менее привлекательном объекте. Брентвуд наконец отправился восвояси. Харди огляделся по сторонам, заметил, что Виктория отошла от Энтони, и тотчас устремился к столу с закусками.
Николас немедленно двинулся в том же направлении, приблизился к Виктории и заговорил с ней. Мгновение спустя они оба уже стояли рядом с Энтони.
— Итак, сегодня вечером мне и шагу не дадут ступить самостоятельно, не правда ли?
— Да, — с улыбкой ответил он.
— Ну, кажется, я здесь больше не нужен, — сказал Николас и удалился.
— Ты мне не доверяешь? — Виктория не спеша, отпила немного вина.
— Тебе я доверяю. — Энтони взял ее бокал и сделал небольшой глоток ароматного фруктового напитка. — А вот Харди — нет.
— Я не смогу украсть для тебя письмо, если вы с лордом Энкрофтом все время будете находиться рядом со мной.
Ему нравилось, как сверкают ее синие глаза, когда она чем-то раздосадована.
— В твои обязанности не входит кража писем. Ты просто должна изображать мою любовницу, припоминаешь?
— Да, — огрызнулась Виктория. — Припоминаю.