Энтони тоже заслуживает, чтобы его любили. Но ей не суждено помочь ему.
Остается надеяться, что он найдет жену, которая согреет его душу своей любовью. Хотя, кажется, он заинтересован исключительно в своей репутации и станет подбирать невесту, подчиняясь только светским условностям. Сможет ли женщина, выбравшая мужа под давлением отца, по-настоящему полюбить своего супруга? И принять его целиком — со всеми достоинствами и недостатками?
Тихий стон, раздавшийся из кровати, заставил Викторию улыбнуться. Она собиралась разбудить Энтони минут через пять, но он, очевидно, не нуждался в часах.
— Кажется, я сказал «через два часа», — проворчал он.
— У тебя есть еще пять минут, — отозвалась Виктория. Энтони потер лицо ладонями и медленно сел.
— Насколько понимаю, у тебя не возникло никаких сложностей?
— Не возникло.
Откинув покрывало, он встал и подошел к ней:
— Тогда почему ты выглядишь так, словно только что плакала?
Виктория провела руками по лицу. Она и не заметила, что плакала.
— Просто мне стало немного страшно. Он поднял ее из кресла и крепко обнял.
— Ты должна была меня разбудить. Виктория покачала головой:
— Нет. Ты и так мало спал.
— Все будет хорошо. — Энтони заключил ее в объятия и нежно поцеловал. — Я смогу тебя защитить.
От внешних угроз — наверное. Но не от сердечной муки, которая станет ее спутницей с завтрашнего утра. От этого ее никто не защитит.
— Положи пистолет в свою сумку, — сказал он. — Тогда он будет у нас под рукой во время обеда.
Виктория послушно выполнила приказание, и они спустились в столовую, где им тут же подали сидр и мясную запеканку. Сомертон изучил взглядом присутствующих, но, кажется, никого знакомого не увидел. Быстро управившись с едой, он встал:
— Побудь здесь. Я отлучусь всего на минуту. Мне нужно поговорить с хозяином гостиницы.
Когда он вернулся, Виктория как раз запивала сидром последний кусочек запеканки.
— Что-нибудь узнал?
— Только три человека приехали с намерением остановиться на ночь. Сейчас уже стемнело, так что новые постояльцы вряд ли появятся. Хозяин показал мне тех, кто прибыл недавно. Все совершенно незнакомые.
Виктория вздохнула с некоторым облегчением. Впрочем, возможно, у Энкрофта в «Черном лебеде» дело обстоит иначе.
В десять часов раздался тихий стук в дверь. Сомертон осторожно заглянул в узкую щелочку, затем впустил в комнату Николаса.
— Какие новости? — поинтересовался Энтони, когда Энкрофт сел в кресло у камина.
— На улице чертовски холодно. — Николас смущенно посмотрел на Викторию, деликатным покашливанием напомнившую о своем присутствии. — Прошу прощения, мисс Ситон.
— Вы видели Харди? — спросила она, присоединяясь к мужской компании у камина.
— Нет.
— А еще кого-нибудь из знакомых? — поинтересовался Энтони.
— Только леди Фарли.
— Леди Фарли? Какого дьявола она делает в гостинице, когда до конца приема осталось еще два дня? — Энтони встал и принялся шагать из угла в угол.
— Сегодня утром она получила известие о том, что ее сестра, миссис Хэтфилд, очень больна. Говорят, она не доживет до конца недели. На леди Фарли просто лица не было, когда она вошла в гостиницу вместе с горничной.
Энтони кивнул. Ему приходилось несколько раз встречаться с миссис Хэтфилд. Она действительно никогда не отличалась крепким здоровьем.
— Бедная Ханна. Она искренне привязана к сестре.
— И что мы теперь будем делать? — спросила Виктория. Энтони пожал плечами:
— Вернемся в Лондон. А все остальное — дело Эйнсуорта.
— Ну что ж, спокойной ночи, — сказал Николас, закрывая за собой дверь.
Когда Виктория уснула, Энтони снова принялся мерить шагами комнату. Он чувствовал себя отвратительно. Не просто беспокоился, а твердо знал — на сей раз, он работал из рук вон плохо и упустил из виду что-то крайне важное. И в этом не виноват никто, кроме него самого. Он позволил Виктории целиком завладеть его головой, не говоря уже о прочих частях тела.
Завтра он отвезет ее в приют на Мэддокс-стрит и прекратит о ней думать.
Энтони опустился в кресло и с ожесточением провел руками по волосам. Нет, ему не удастся так просто о ней забыть. Необходимо понять, что делать дальше.
Женитьба исключается. Такой поступок навсегда погубил бы его репутацию в глазах общества. И Бог бы с ним, с обществом. Но он принадлежит к старинному графскому роду и обязан выбрать достойную жену и произвести на свет наследников.
Энтони посмотрел на спящую Викторию. Она далеко не во всем призналась ему. Как и он ей. Это само по себе уже о многом говорит. Если они не могут быть до конца честными друг с другом, значит, о серьезных отношениях и задумываться нечего. Впрочем, даже жене он не откроет правды о своей матери.