[7] Виктория Франсес – испанская художница, фотомодель и писательница. Основные персонажи ее картин – вампиры, суккубы и призраки, изображённые на фоне мрачных ландшафтов. Многие картины Франсес можно встретить на обложках книг.
Глава 5. Солнце на всякий случай
Днем все случилось слишком быстро, так что я не успела вдоволь поволноваться.
Лера давно отправила SMS, извещая, что ложится спать, а я все ворочалась, не могла заснуть. Сон срывался, вспугнутый то резким звуком от промчавшегося по трассе лихача, то музыкой из неторопливой машины ночных гуляк. Пару раз меня выбрасывало из дремы – мерещилось, что неглубокая царапина, нанесенная в ходе эксперимента, покалывает, а еще: резко приходила мысль проверить ее наличие, не исчезла ли, не стала ли больше… Наконец я погрузилась туда, где звуки не могли достать.
Темнота стала мрачным подземельем, а Лера даже умудрилась напугать – бледная, с горящими глазами, молча выступила из мрака мне на встречу.
– Я пыталась выйти отсюда. Шла и шла. Но здесь только коридоры, комнаты… – Лера не плакала, но ее тусклый, холодный голос шелестел так безнадежно, что вызывал слезы во мне. – Они скоро придут за мной, я чувствую. Мне удавалось убегать, только потому, что им так хотелось. Все кончено, Виолетта. Я даже плакать не могу, нет сил…
Нащупав в темноте дверную ручку, я с силой дернула ее, впуская внутрь солнечный свет. Подземелье исчезло, превратилось в тесный серый чулан.
Лера охнула и метнулась наружу. Там ее ноги подкосились и она села на траву, запрокинув голову к небу. Я пнула шаткую постройку, из которой мы выбрались, превратив ее в хлопья пепла, тут же растворившиеся в воздухе.
На этом я не остановилась и, подойдя к Лерке, тряхнула ее за плечи:
– Днем я пожалела, что всех этих бесед о книгах больше не будет, но теперь вижу – тебе нельзя читать ничего, кроме учебников по алгебре! Здесь нет, и не было никого, кроме нас двоих! Никто за тобой не охотится! – я говорила и говорила, и только все выплеснув поняла: сон стер ограничения, сделал вежливость и тактичность не важными. В реальности я берегла чувства Лерки и никогда не говорила с ней в таком тоне.
– Спасибо за правду, – подруга не выглядела обиженной, скорее ошарашенной. – Но что мне делать со своими мутировавшими мечтами? Кошмары теперь закончатся? Вот так, запросто?
– Держи на всякий случай солнце.
Под моим взглядом светило на небе раздвоилось, я сжала руку Леры, направляя, и потянула следующий шар через нее.
– У меня получается! – подруга завизжала от восторга, по небу, от горизонта до горизонта, протянулась дуга из солнечных бус. Воздух сделался переплетением тонких лучей, переливающихся и манящих.
– Как насчет таблетки от вампиров? – усмехнулась я, стаскивая с неба красный лучащийся шар.
Маленькое солнце грело руку и губы, растекалось во рту божественно вкусным яичный желтком, заставляя думать о гастрономии, в частности о содержимом холодильника в реальности, а не о проблемах Беловенцевой.
Лера, после нескольких неловких попыток, повторила мою манипуляцию, поморщилась:
– На вкус как активированный уголь! Сделай что-нибудь другое.
Мысли уже путались, грозя перетянуть меня в обычный сон, и я просто потянула к нам одно из солнц. Оно росло, заполняя собой небо. Огненные протуберанцы не желали походить на снимки с телескопов, белели и выглядели как на старинных рисунках, где солнце одарено человеческим лицом и косматой гривой. И Евгению и Клариссе понравилось бы это ожившее средневековое зрелище. Поверхность приближающегося шара бурлила, словно вода в чайнике, но напоминала что-то более тяжелое и тягучее, нежели обычная вода.
– Ныряй!
И Лера протянула навстречу огромному шару руки, погрузила внутрь, а потом словно подтянулась и исчезла внутри за секунду до того, как мой сон все-таки распался.
Утром я немного волновалась. Едва отсидев первую пару, поспешила к аудитории, в которой шли занятия у Лерки. Нужно ли мне было последовать за ней, беречь ее в каждом сне, всю ночь?..