Уйдя от Нины, я решил съездить к Людмиле Павловне домой, узнать что-то новое и возможно как-то её поддержать. Ведь ей и впрямь сейчас плохо, особенно одной в четырех стенах.
И я не ошибся, приехав к ней, она сообщила мне, что звонила подруга Нины, Инга. Голос у неё был сильно встревожен, она хотела поговорить с Ниной, в надежде на то, что она сейчас там, но ответила Людмила Павловна и сказала, что её нет. Но перед тем, как положить трубку, она попросила передать, если она приедет, что будет её ждать во «Дворце культуры», где часто она бывало – когда ей было очень плохо…
Попрощавшись с мамой Нины, я поспешно поехал туда. Хоть на улице стояла непроглядная ночь, дверь оказалась открытой.
Войдя внутрь, я услышал чьи-то шаги направлявшиеся ко мне. Почему-то сразу я подумал, что это была Инга, и конечно же и окликнул её, но тут неожиданно для меня, погас свет в просветах тьмы, я заметил силуэт, чье-то тени - перед тем как погас свет. Я снова окликнул, уже не зная, кто это идёт ко мне:
- Кто это?
И неожиданно, почувствовал сильную боль в шее, через какое-то мгновение я потерял сознание – но перед этим я услышал, как мимо меня прошёл кто-то, он или она, нагнулся надо мной, тяжело и подышал мне в лицо перегаром табака, и также медленно удалился от меня в сторону, скорей всего к выходу…
Глава – 13
Без сознания я пролежал на полу, около часа. Попытка подняться на ноги, обошлась мне очень дорого. Ещё минут 10 пришлось обретать ощущения твёрдой почвы у себя под ногами. За то, каким образом я обнаружил, что с руками всё в порядке, и они даже не связаны, а главное переломов нет – правда, при падении, я содрал лишь самую малость кожи на кисти руки. Лишь только, через время, я смог осознать, от чего я смог увидеть кровь – яркий свет, бивший мне прямо в глаза…
Тот, кто на меня напал, видно тоже, слишком не разбирался в особенностях данного места пребывания. По-видимому, услышав мои шаги, он встревожился, что его могут узнать или увидеть, и выключил свет, но был вынужден снова его зажечь, чтобы поскорее от сюда выбраться.
И тут я подумал:
- Чёрт возьми, но ведь перед падением, я успел что-то приметить,… но что?
Когда я огляделся по сторонам, я тут же увидел её… лежащею на полу, в бессознательном состоянии.
- Твою мать! Это же – Инга.… Не хрена же себе, её задушили!
Об этом всё говорило… необычный её цвет лица, а главное, веревка, обвившая её шею…
И тут откуда-то неподалёку раздался не обычный шорох, своего рода, приглушенный стон.
Еле стоя на ногах, я прошёл к сцене – поскольку, стон шёл именно оттуда.
Вика лежала за кучей аппаратуры, на её затылке сияла огромная ссадина, но кость – суде по всему, не была задета. С трудом, так – как я был сильно обессилен, мне удалось её уложить на спину…
- Вроде бы где-то тут был туалет? – подумал я про себя.
От мокрого прикосновения тряпки, это быстро привело её в чувства. По её виду, я понял – что наконец-то она всё же пришла в себя, так – как смогла произнести, всего не сколько слов, что заставили меня улыбнуться:
- А, журналист…
- Приветствую бодрствующих лиц! – ответил с усмешкой на лице я.
А потом добавил:
- Ты знаешь, тебе прилично досталось – но жить будешь!
Она потянулась рукой к ссадине, дотронувшись, она скривилась от резкой боли, после чего сказала:
- Шрам останется…
Почему-то я ожидал от неё любого другого вопроса, но, ни как не этого.
Я мягко ей улыбнулся и ответил:
- Ну, об этом не стоит беспокоиться. Удар был не такой уж и сильный, пришёлся на затылок – так что, волосы всё скроют…
- Ага. Тебе-то легко говорить, а мне-то ведь, больно!
- Ну, ничего – до свадьбы всё пройдёт…
- Это предложение, господин журналист?! – на её лице появилась улыбка.
Но ответа от меня не последовало, я лишь ей улыбнулся и произнёс:
- Сможешь, на меня опереться?
- Поп – пробую. Голова… всё кругом ходит.
Мы сели друг напротив друга, и завели разговор:
- Как ты попал сюда?
- Вернулся, для разговора с тобой. А почему ты, здесь осталась одна? Где все остальные?! – спросил я.
- Видишь ли, Виктора после твоего ухода словно подменили…
- В каком это смысле? – спросил я.
И Вика продолжала:
- Он высказал мне, всё, что только мог думать о Константине Захаровом. Его прямо таки, всего трясло от гнева. Ребята ему посоветовали заняться лучше делом – мы ведь, собирались на репетицию!!! А это для каждого из нас работа, – причём какая…
- Ну, в общем, Виктор совсем разошелся, стал бешеным и психованным, разбросал все инструменты по сцене и ринулся в таком состоянии к выходу.