Для встречи выбрали баню. Общественных бань в городе немало, некоторые очень приличные, в других сервис значительно проще. В них часто встречаются, чтобы обсудить какие-то вопросы, и пообщаться на нейтральной территории. Согласно древнему поверью, бани и кузни считаются местами сакральными, здесь приносят клятвы и очищают от тьмы — даже успешно, банщики разными навыками владеют. Меня уже ждали, так что стоило сказать, что пришел по приглашению Чичера Очунова сына, сразу проводили в отдельное здание, где помогли раздеться и выдали тонко выделанную простынку. Что характерно, меч забрали сразу, при входе, а вот нож поясной словно бы не заметили, он остался в специальном шкафчике с остальной одеждой. Дорогое заведение.
— Здрав будь, господине, — вежливо поклонился я, войдя в предбанник, где находился прикидывающийся купцом посланник белозерцев. — Звать меня Шарап Удачин сын из Торецких. Тебе Вышень Глазунов сын велел кланяться да слово доброе молвить.
На стол легла хитро отрезанная монета с неровными краями. Сидевший здесь же, между мной и боярином жилистый мужчина не торопясь взял огрызок, приложил к такому же, убедился, что линии разрезов совпадают, и кивнул старшему. Тот во время процедуры буравил меня холодными глазами, пытаясь продавить. Я в ответ смотрел спокойно, без вызова, но взгляд не отводил — привык. Меня за последний год много кто на прочность испытывал.
Наконец, белозерец ослабил давление, и указал на лавку:
— Здравствуй и ты, Шарап Удачин! Будь гостем присаживайся! Расскажи, как там друг мой Вышень поживает? Всё ли у него ладно?
— Благодарствую, — снова поклонился я, на сей раз неглубоко. — Не на что жаловаться, неплохо дела идут.
На столе стояли кувшины с пивом и угощение, в основном из холодных закусок и копченой рыбы. Последнее служило зримым подтверждением успешности «купца», потому что еда, выращенная в реках и озерах, стоит дорого, дороже мяса.
— Да уж наслышан я о его делах, — хмыкнул белозерец. — О них даже на рынке спорят. Вот уже не думал, дома сидючи, что он так расторгуется. Стало быть, исполнил, зачем приехал?
— В общем, исполнил. Только о том тебе лучше с ним самим говорить.
— Это-то понятно. Только где?
— Да вот хочет он на днях к Устроителю зайти, заодно бы и повидались.
— Нет, — жестко отказался мужчина. — У Устроителя мне делать нечего.
Отказ был ожидаем — на территории Обители старцы практически всемогущи, посол не пойдёт туда, где с ним могут сотворить всё, что угодно.
Разговор, состоящий сплошняком из намёков, продолжался ещё примерно полчаса. Моя задача состояла в том, чтобы согласовать время и место встречи старейшины и белозерца, что сделать оказалось не так-то просто. О том, кем на самом деле является Чичер Очунов, в Восходнем не знали, вернее, знали немногие, и лучше бы осведомленных не стало больше. Иначе, вполне возможно, убьют. Весела Желановна, боярыня Зернова и одна из ключевых служительниц Синеокого, никак не могла без чрезвычайно веской причины, очевидной для окружающих, встретиться с обычным купцом. Пригласить к себе под благовидным предлогом? Всё равно заинтересуются, каким бы предлог ни был.
Поэтому встреча должна быть случайной. В гостях, например, или на рынке. Лучше в гостях, под прицелом любопытных глаз нормально не пообщаешься.
Вдобавок, как любой нормальный разведчик-дипломат, Чичер пытался вытянуть из нового человека побольше информации. Ну а почему бы и нет? С его точки зрения, ситуация подходящая — подручник старейшины, молодой, наверняка похвастаться любит, сам пришел… Грех такого не окучить. В общем, под пивко и под рыбку сидеть мы могли бы долго, если бы в какой-то момент в приоткрывшуюся дверь не проскользнул банщик, принявшийся что-то нашептывать белозерцу в ухо. Что интересно, слов я разобрать не смог, хотя очень старался.
Чичер недовольно поджал губы, посмотрел на меня:
— За тобой никто не шел?
— Нет.
Стопроцентной гарантии я, конечно, не дам, но обычную слежку заметил бы точно. Зван и раньше хорошо учил, и прошлым вечером подробно обсудил, как и что надо делать.