— Сейчас очень неподходящее время, — теперь, получив заверения от Рука, Пэкстон обращался к ней.
Он отвернулся посмотреть на плазменный экран и потом снова повернулся к ней.
— С момента его смерти не прошло ещё и 24-х часов. И я в центре… Ну, вы можете себе представить. Как насчёт завтра?
— У меня всего несколько вопросов.
— Да, но документы, мм, я хочу сказать, у меня не все, — он щёлкнул пальцами, — на руках прямо сейчас. Знаете что, почему бы вам не сказать мне, что вам нужно, что бы я мог подготовить это у вашему возвращению? Хорошо.
Она пыталась быть мягкой и терпеливой.
Он все еще изворачивается и теперь решил, что ему удастся выпроводить ее отсюда и назначить встречу, в удобное для себя время.
Время менять тактику, решила она.
— Ноа. Можно, я буду звать вас Ноа? Просто мне хотелось бы сохранить дружественную атмосферу, пока я буду объяснять вам, что происходит. Ладно? Это расследование убийства.
И я не просто собираюсь задать вам несколько вопросов прямо здесь и прямо сейчас, я ожидаю, что вы на них ответите.
И мне не важно, есть ли у вас данные, — она щелкнула пальцами, — на руках прямо сейчас.
И знаете почему? Я собираюсь попросить наших судебных бугалтеров просмотреть ваши книги. Так что вы можете решить, насколько дружелюбно всё это может быть. Мы поняли друг друга, Ноа?
После короткой паузы, он сразу выдал ей как заголовок:
— Мэттью Старр был разорён.
— Спокойная, размеренная констатация факта.
Что ещё могла Никки Жара услышать в этом? Прямоту, разумеется.
Он смотрел её прямо в глаза, когда говорил это; сейчас не было никакой антипатии, только чёткость.
Но было что-то ещё, будто он тянулся к ней, показывая какое-то другое чувство, и, когда она попыталась разгадать его, Ноа Пакстон сказал ей, как если бы был у неё в голове:
— Я чувствую такое облегчение.
Вот что это — облегчение.
— Наконец-то я могу сказать об этом.
В последующий час Ноа не просто разговаривал.
Он поведал историю о том, как машина обогащения, ведомая ярким Мэттью Старром, достигла огромных высот, привлекая капитал, скупая ключевые владения и строя знаковые башни, которые преобразили вид нью-йоркского горизонта. И как затем все быстро было разрушено руками самого Старра.
Это была история падения из князи в грязи по крутой спирали.
Пекстон, которому по записи в личном деле было тридцать пять, присоединился к фирме, когда только что получил свою бизнес-степень, почти на пике успехов компании.
Его уверенное руководство финансами обеспечило возведение авангардистской Башни Старра на Таймз Скуэр и сделало его самым доверенным работником Мэттью Старра.
Возможно от того что тот стал теперь обходительным, Никки, глядя на Ноя Пэкстона, чувствовала доверие к нему.
Он был цельным, способным, человек, который сможет провести вас через сражение.
У нее было не особо много опыта с подобными людьми.
Конечно, она видела их на электричке в Дариен, возвращающихся после рабочего дня, с распущенными галстуками, потягивающие пиво вместе с коллегой или соседом.
Или с женами в платьях от Энн Клейн, ужинающих перед бродвейским шоу.
Если бы жизнь повернулась по-иному, это могла бы быть Никки, попивающая Космо-Абсолют при свечах, рассказывая ему об учительской конференции и планируя неделю в Вайнйард.
Она задумалась, каково это было бы, иметь лужайку перед домом и размеренную жизнь с Ноем.
— Доверие Мэттью ко мне, — продолжал тот, — имело и обратную сторону.
Я узнал все секреты. Но мне также пришлось хранить все секреты.
Самым отвратительным секретом, по мнению Ноя Пэкстона было то, что его превращающий все в золото босс стремительно вел компанию к разорению и никто не мог его остановить.
— Покажи мне, — велела детектив.
— Что, прямо сейчас?—
— Сейчас или в более… — она дала прочувствовать паузу, — официальной обстановке. Выбирайте.
Он открыл на своем Маке несколько таблиц и пригласил гостей на свое рабочее место взглянуть на них на большом плоском экране.
Данные были потрясающими.
Затем пошла череда графиков, ведущих хронику продвижения энергичного застройщика, который практически печатал деньги до тех пор пока не свалился с крутого обрыва, задолго до экономического кризиса и последовавщих распродаж за долги.
— Так это не из за тяжелых времен и проблем в экономике? — , спросила Жара, указывая поверх его плеча на красную линию похожую на эскалатор ведущий в подвал.
— Нет. И спасибо что не дотрагивались до моего монитора.
Никогда не понимал, почему людям обязательно нужно дотронуться до экрана, когда они указывают на что-то.
— Знаю. Те же люди, которые изображают телефон пальцами, когда говорят "позвони мне".
Когда они рассмеялись Никки почуствовала от него слабый запах чего-то цитрусового и свежего.
L'Occitane, предположила она.
— Как ему удавалось остаться в биснесе? — спросил Рук, когда они вернулись в свои кресла.
— В этом заключалась моя работа, и это было непросто. —
И, бросив на Никки открытый взгляд, добавил — Даю слово, все было законно.
Всё что она сказала, было:
— Просто расскажите мне как—
— Легко. Я начал продажу собственности и акций компании. Но затем рынок недвижимости обрушился и мы оказались на голодном пайке. Вот тогда то наши финансы и истощились окончательно. А потом начались проблемы с сохранением трудовых отношений. Вы, наверное, не в курсе, но наши стройки сейчас не работают.
Никки кивнула и бросила взгляд на сторонника Толстого Томми.
— Мы не могли выплатить долги, мы не могли продолжить строительство. Вот простое правило: нет здания — нет арендной платы.
— Похоже на ночной кошмар, — сказала Жара.
— Чтобы снились кошмары, нужно хотя бы иметь возможность спать.
На офисном диване она отметила сложенное одеяло с лежащей на нём подушкой.
— Скажем так — это сущий ад. И это только деловые финансы. Я ещё даже не рассказал вам о его личных денежных трудностях.
— Разве большинсто руководителей не возводят стену между финансами корпорации и личными? — спросил Рук.
— А хороший вопрос, чёрт побери.
В нем наконец проснулся репортер, подумала Никки, и решила поддержать.
— Всегда считала, что дела стараются организовать так, чтобы провал в бизнесе не уничтожил личные средства и наоборот.
— Так я и сделал, когда принял на себя управление еще и его личными финансами.
— Но дело в том, что деньги прожигались по обе стороны стены.
Видете ли… На его лице появилось серьезное выражение, сразу состарившее его на двадцать лет.
— Теперь мне и вправду нужна гарантия того, что это не пойдёт в печать. И не покинет пределов этой комнаты.
— Я могу вам это обещать, — ответил Рук.
— А я не могу, — сказал детектив Жара.
— Я же вам сказала. Это расследование убийства.
— Понятно, — сказал он. Немного поколебавшись, он решился.
— Мэттью Старр дал волю некоторым своим пристрастиям, которые скомпрометировали его личную жизнь. Он пострадал.
После небольшой паузы Ной продолжил.
— Во-первых, он был игроком. И под этим я подразумеваю игрока-неудачника. Он не только спускал наличку в казино от Атлантик Сити до Моеган Сан, он делал ставки на лошадей и футбол у местных букмейкеров. Некоторым из этих личностей он задолжал серьезные деньги.
Жара написала в блокноте одно-единственное слово:
— Букмейкеры.
— И, кроме того, были проститутки. У Мэттью были определённые, хм, вкусы, в которые не стоит углубляться — если вы не настаиваете, конечно — и он их удовлетворял с очень дорогими, высококлассными девочками по вызову.
Рук не смог удержаться.