Голубой репортерский блокнотик со спиралью примостился рядом с ее коленом.
Ее величественная осанка и драпировка под рукой, охватывающая резной подлокотник, придавали ей поистине королевский вид.
Когда она поймала пристальный взгляд Рука, тот тут же отвернулся, сделав вид, что изучает картину Джексона Поллока на стене.
Она отметила насколько брызги краски на полотне похожи на те, что были на фартуке официанта. И хотя она и пыталась себя остановить, в ее полицейском мозгу начали прокручиваться кадры разрушенной витрины, растерянные лица травмированного персонала, и машина коронера увозящая тело одного из самых могущественных торговцев недвижимость, Мэтью Старра.
Никки задумалась, был ли Старр самоубийцей.
Экономика, или точнее ее крах, вызвали череду сопутствующих трагедий.
В наше время, лишь один поворот ключа в двери номера отеля отделяет нас от лицезрения очередного трупа какого-нибудь директора либо магната.
Являлось ли эго противоядием? Как и другие нью-йоркские торговцы недвижимостью, Мэтью Старр если и не написал об эго целую книгу, то уж курсовую работу точно.
Вечный бег наперегонки в гонке за то, чтобы написать свое имя на вывеске «Продается» всего, у чего есть крыша. Но нужно по крайней мере отдать Старру должное, он всегда оставался на плаву.
И судя по всему, ему были нипочем кризисы, бушевавшие за окном роскошной двухэтажной квартиры шикарного здания, с видом на Центральный Парк.
Каждый предмет мебели был или антикварным или сделан по заказу; гостиная представляла из себя огромное помещение высотой в два этажа, стены ее были полностью закрыты коллекционными картинами до самого потолка, который в свою очередь, был выкрашен в кафедральном стиле.
Несомненно, никто не оставляет на пороге этой квартиры меню из закусочных или рекламки слесарей.
Отдаленный приглушенный смех привлек внимание Никки Жары к балкону, где работали детективы Рэйли и Очоа, пара которую совместно ласково называли "Рочо"[1]
Кимберли Старр качала сына в крепких объятиях и, казалось, не слышала ничего вокруг.
Жара извинилась и пересекла комнату, проскользив через лучи света из верхнего окна, которые создали ауру вокруг нее.
Она обошла криминалиста снимающего отпечатки с французской двери и вышла на балкон, открывая блокнот на пустой странице.
— Прикидываемся что изучаем детали.
Рэйли и Очоа смущенно переглянулсь и подошли поближе.
— Я слышала вам тут весело.
— О, боже, — сказал Очоа.
Он поморщился и бусинка пота скатилась с кончика его носа на ее блокнот.
— Послушайте меня. Я прекрасно понимаю. что для вас это еще одно место преступления, так? Но для этой семьи это самое тяжкое потрясение. Вы меня поняли? Отлично.
Она наполовину повернулась к двери и тут же обернулась обратно.
— Ох. И когда мы только выйдем отсюда? Я хочу услышать ту шутку. Мне это сейчас не помешает.
Когда Жара вернулась, няня выводила сына Кимберли из комнаты.
— Агда, выведи пока Мэтти на улицу, но не через парадную дверь. Слышишь? Только не через парадную.
Она достала еще одну салфетку и приложила к носу.
Агда остановилась в проеме.
— В парке сегодня слишком жарко.
Няня родом из Скандинавии была красива и была похожа на одноклассницу Кимберли.
Это сравнение заставило Жару задуматься о разнице в возрасте между Кимберли, которая выглядела на 28 лет, и ее мужем, мужчиной за 60.
— Мальчики и девочки, кажется у нас тут молоденькая женушка?
Мэтти выбрал мультики. Вышел новый фильм Пиксара и, даже, несмотря, на то что был просмотрен в первый же день покупки, Мэтти хотел увидеть его снова.
Никки отметила про себя сходить с племянницей на выходные в кино. Девочка обожала мультфильмы. Почти так же сильно как Никки.
Нет лучшего оправдания, чем племянница, для того, чтобы провести два часа, наслаждаясь чистой невинностью.
Мэтти Старр неуверенно вышел, чувствуя что-то неладное, но его пока уберегли от той новости, которая обрушится на мальчика совсем скоро.
— Еще раз, миссис Старр, я сожалею о вашей потере.
— Благодарю вас, детектив.
Ее голос, казалось, исходил откуда-то издалека.
Она сидела натянуто, разглаживая складки на своем платье, потом замерла, и, только руки, скручивающие салфетку на коленях, выдавали ее волнение.
— Я понимаю, сейчас не время, но я должна задать вам несколько вопросов.
— Я понимаю.
Опять, отстраненный, размеренный, удаленный голос, и что-то в нем еще? Жара заинтересовалась. Да, надлежащий.