– Великанов? – удивлённо переспросил Рик.
– Это гиперборейцы – светловолосые, высокие, стройные, одетые в шкуры, увешанные амулетами и с костяным оружием в руках. А мамонты у них – домашние животные… – Блэк помолчал и выразительно посмотрел на Томмазо. – Мамонты! И слава богу, что не бросились за нами!
– Очень весело… – покачал головой венецианский мальчик.
– Так или иначе, Нестор туда не приходил, – заключил Блэк. – А если отправился дальше этого поселения, в Туле, то наверняка замёрз.
Все замолчали, и Томмазо воспользовался этим, чтобы зачеркнуть ещё две строки: Туле и Эльдорадо.
Джулия опять чихнула. И спросила:
– А… вы?
– Мы отдали себя на съедение насекомым, – ответил Рик, машинально почёсываясь. – И пройдя, как всегда, по непроходимым джунглям, вернулись в Золотой город. И хотя оставались там с Войничем совсем недолго, это путешествие хорошо запомнилось…
– Да… – произнёс Томмазо, мысленно возвращаясь в Золотой город, в это необыкновенное место вне времени – сверкающий, светлый, с тысячами волшебных нитей и всевозможных украшений, подобных ожерельям и браслетам величественной королевы. И потом эти быки, пришедшие на озеро, и необыкновенный звук, который издавали на ветру тысячи золотых листьев…
– Короче, – продолжал Рик, обращаясь к Блэку Вулкану, – мы посетили конкистадора, к которому ты послал нас.
– Он ещё жив?
– Жив и процветает – даже открыл какое-то заведение.
Бывший железнодорожник с улыбкой потёр ладони.
– Старый добрый Франсиско Бидзарро де ла Вега. Самый ленивый конкистадор в истории! Знаешь, что он сказал однажды? – снова улыбнулся Блэк. – А зачем мне снова пробираться через джунгли и возвращаться в Испанию, когда лодырничать я преспокойно могу и здесь, к тому же ловя рыбу в Золотом озере?
– Неплохая философия.
– Да. Жаль только, что потом…
Блэк тяжело вздохнул.
– Что потом? – поинтересовался Рик.
– Ладно, не будем. Плохие воспоминания и плохие люди… Так что же он сказал вам? – спросил бывший железнодорожник, решительно сменив тему разговора.
– Что уже очень давно не видел Улисса Мура или кого-нибудь из его друзей. По крайней мере лет десять.
– Двенадцать, – уточнил Блэк.
Снова наступила тишина, и тогда послышалось негромкое мяуканье: пума, очевидно, лазала по деревьям, растущим в здании вокзала.
– Что это за звук? – удивилась Джулия.
– Мяукает маленькая пума, которая принадлежит Томми, – объяснил Рик, весело посмотрев на друга.
– Она неожиданно увязалась за нами, – сказал тот, смутившись.
– Маленькая пума? Но это же чудесно! – У Джулии загорелись глаза. – Почему не принесли её сюда?
– И думать нечего! – твёрдо произнёс Блэк Вулкан. А если побьёт стёкла, ты будешь отвечать? – строго прибавил он, обращаясь к Томмазо.
– Вариантов может быть три, – задумчиво проговорил Рик. – Первый: Нестор не прошёл туда, куда позволяют пройти наши ключи, а отправился туда, куда можно добраться только на «Метис». Второй вариант: он прошёл, но люди, которых мы расспрашивали, не видели его…
– А третий? – поинтересовался Томмазо.
– Третий… Он уговорил их не рассказывать нам про него, – ответила Джулия вместо Рика.
– А почему? – удивился мальчик, совсем растерявшись.
Блэк покачал головой:
– Разве поймёшь этого несчастного хромого? Он всегда предлагал загадки. Он мог уйти куда угодно. И это в самом деле означает… куда угодно.
Ребята озабоченно переглянулись.
– Ладно, не будем спешить, – решил Блэк. – Пойдёмте спать. А завтра снова начнём поиски.
– Можно мне лечь тут? – спросил Томмазо, зевая.
– Конечно, – кивнул Блэк. – Но от пумы завтра утром избавляйся как хочешь, даже если для этого придётся отнести её обратно в джунгли.
Рик тем временем помог Джулии подняться.
– Сможешь? – заботливо спросил он.
Девочка дрожала, едва держась на ногах, и прильнула к нему, чтобы не упасть.
Рик коснулся губами её лба.
– Отведу тебя домой, – ласково произнёс он, помогая ей надеть сухие носки.
И когда Джулия наконец отважилась снова выйти в ночной холод, они с Риком пожелали Блэку спокойной ночи.
Но он не слышал их.
«Нестор может оказаться где угодно…» – мысленно повторял он, держа ноги в уже остывшей воде.
Глава 3. Таинственный остров
Мрачное побережье, покрытое чёрным песком и тёмно-фиолетовыми, битыми ракушками. Серое, словно металлическое, небо, холодное и далёкое, без единого облачка. Пальмы, согнутые за многие годы постоянным северным ветром, тянутся вдаль, образуя нескончаемую череду печальных арок.