А он попросил — естественно, для профилактики — водки с перцем. Не нашлось; о чем потом сожалел, считая главной причиной, почему свалила хвороба. Неделю провалялся, лечился домашними средствами — пил чай с тем же варением, да мать ставила горчичники. Однако простуда не проходила. Появился подозрительный кашель с приступами до рвоты, а однажды, к ночи, температура подскочила до сорока. Он стал заговариваться, и перепуганная мать вызвала скорую. Двустороннее воспаление легких.
Лечили в той больнице, в которой Мишка стажировался на медбрата. А выписали в последний день апреля. Стояла теплынь, как летом. Не заходя домой, отправился на работу. Но в КБО сообщили, что его уволили за прогулы.
— Я болел, — пытался оправдаться он перед Тамарой.
Но она теперь держалась с ним строго, и кофточка на ней была непрозрачной. «Наверно не в поиске, — догадался он. — Нашла уже себе молодца».
— Где ты пропадал, что делал, нам неизвестно. Больничного листка не предоставил.
— Вот вам больничный лист, — он протянул ей справку, выданную в больнице.
Тамара Викторовна просмотрела и вернула.
— Этот документ открыт после дня вашего увольнения, — холодно, переходя на «вы», заключила она.
— Эх, дал маху, — с огорчением признал он свою ошибку. — Мне, прежде чем к вам зайти, надо было в домашней лаборатории дату подкорректировать. Но расчет-то я могу получить?
Получил. И пошел восвояси. Нельзя сказать, что очень расстроился. Больше разочаровался суммой расчетных. Слишком мало, бизнесом не займешься. Какое там! Даже не хватит, чтобы с шиком явиться к девушке в зеленой футболке, одарить ее цветами и угостить французским шампанским.
На улице стояла теплынь, легкий ветерок щекотал лицо. Жизнь продолжается. От воспаления легких излечился; удушающий кашель больше не беспокоит. И в кармане — не так чтобы очень, но и не пусто. Зашел в открывшуюся забегаловку летнего типа, взял стакан вина и поздравил себя: «С возвращеньицем в жизнь, Мигуэль!» После бледно-серых стен больницы мир казался насыщенно-цветным. Потянуло на улицу, на солнечный простор и свободу, не ограниченную никакими «концепьсиями».
Липы на аллее, ведущей к парку, пустили листочки. Манил стадион, где Мишка раньше играл в футбол и подавал большие надежды. По крайней мере, у покойного тренера был любимцем. «У тебя все данные, — помнится, настраивал тренер. — Габариты и физика, как у Пеле. Напор и одержимость, как у Марадоны. Биография, как у Эдика Стрельцова».
Сейчас Мишка мысленно поблагодарил покойника: «Спасибо, Гоша, за добрые пожелания. Пусть тебя в райских кущах вовремя похмеляют».
Ностальгия подхватила его, будто щенка за шиворот, и потащила на стадион. Центральный вход настежь открыт, сторожей давно сократили. Какой-то белобрысый мальчуган, очень похожий на того, который хотел «уплыть» в океан, пас на зазеленевшем футбольном поле козу. Мишка хотел подойти к нему, но тут его внимание привлекла кучка парней, сидящих на трибуне кружком. «Э, кажись, пацаны открыли летний сезон». Его тоже приметили и позвали, определив, что свой. Он подошел к ним. Резались «в очко». Посередке серенькая кепка — банк. Кто-то назвал по имени: «Мишка, проверь масть».
Масть радовала. Он сорвал банк и сам стал банковать. Однако тут азарт и прошел. Недобро пацаны глядят, не рады его успехам, пора и раскланяться. Вспомнил также, что дома мама ждет. Еще ее надо порадовать: жив-здоров он, цел и невредим.
— Объявляю стук!
Прошелся по кругу, шесть раз удачно. Примолкли все, насупились, теперь уже смотрят совсем враждебно. Седьмым, последним, был приблатненный парень — «урка с мыльного завода». Загасил сигарету, посмотрел вприщурку, сплюнул через зубы:
— Банк!
Эх, лучше б проиграть. Но, видно, встал с правой ноги: везло, как утопленнику. Урка с мыльного, после дамы и восьмерки, потребовал третью карту. Выпал пиковый туз. «Мыльный» пошел красными пятнами от гнева, выпучил глаза и выплюнул быстро надуманное обвинение:
— Подрезал!
Запахло жареным. Драться Мишка умел и не боялся. Один на один — с любым. С детских лет научился бесстрашию в противостоянии. Но семеро… Или остальные, кроме урки, будут соблюдать нейтралитет?.. Был вариант сказать им: «Пацаны, я пошутил. Заберите ваши кровно нажитые вместе с моими, задарма полученными». Ну, нет! Не на того нарвались…
Лишь вечером явился домой. Живым, но не таким уж целым и невредимым. До крыльца его сопровождал малец, который пас козу. Правда, Мишка так и не узнал, его ли он отговорил от плавания в океан. Он с трудом шел, опираясь на паренька, а коза следовала за ними и недоуменно блеяла.