— Хэнка Вайтерспуна забрали в госпиталь в Файет, — сообщил он. — У бедного старика мотор почти отказал. Мей Макси сказала мне, что Вайтерспун услышал выстрелы и решил посмотреть, что случилось. Он ворвался в дом и обнаружил голого Букера, сидящего на софе. Тот упер оба ствола себе под подбородок и пальцем ноги нажал на спуск. Хэнк даже не сразу понял, кого это он нашел. — Прежде чем еще раз затянуться сигаретой, Пил выпустил изо рта струйку голубого дыма. — Я думаю, остальных обнаружили полицейские. Мне нравилась Джули-Энн. У нее всегда находилось доброе слово. А их дети, такие прелестные, как цветы в петлице выходного костюма. Боже всемогущий, какое несчастье...
— Полицейские еще рыщут в их доме, — сказал Лейтон, бросив быстрый взгляд на Джона. Он не любил этого сукиного сына, женатого на полукровке. Он, как и все, сидящие вокруг печки, слышал рассказы об этой женщине. Она нечасто бывает в городе, но когда появляется, держит себя так, будто ей принадлежит вся улица, вместо того чтобы на коленях ползти в церковь и молиться за свою душу. А этот ее темнокожий щенок ничуть не лучше ее. Лейтон надеялся, что его собственный двенадцатилетний сын когда-нибудь выбьет всю чертовщину из этого маленького недоноска. — Подчищают, что осталось, я думаю. Чему они удивляются, так это тому, куда подевался мальчик.
— Мей Макси рассказала мне, что его кровать была залита кровью, вся-вся. Но возможно, он все-таки убежал и спрятался в лесу.
Джон тихонько хмыкнул. Мей Макси была готорнской телефонисткой и даже спала с телефонной трубкой у уха.
— Слава Богу, все это закончилось. — Он постарался произнести это как можно тверже.
— Нет, — глаза Хайрама блеснули, — еще не закончилось. — Он оглядел всех по очереди и остановил свой взгляд на Джоне. — Был ли Дейв Букер ненормальным, не был ли, а если и был, то насколько, все это не имеет значения. То, что он сделал, — чистое зло, которое, будучи выпущенным на свободу, сразу пускает корни, как чертова лоза кадзу. Конечно, в Готорне и раньше случались различные бедствия, но... Попомните мои слова, это еще не закончилось.
Открылась входная дверь, и маленький колокольчик, висящий на притолоке, тихо звякнул. В помещение вошел Ли Сейер, одетый в коричнево-зеленый жилет, на котором, словно знаки доблести, виднелись кровавые пятна. Он старательно закрыл дверь и подошел к печке обогреться.
— Холодно, как у ведьмы за пазухой.
Сейер снял коричневую кожаную кепку и повесил ее на крючок. Встав рядом с Джоном, он начал мять руки но мере того, как они отогревались.
— Я слышал, сегодня утром приехала мать Джули-Энн. Ей позволили войти в дом, и с ней случилась истерика. Это ужасно, вся семья погибла, да еще так...
— Не вся, — напомнил ему Джон. — Может быть, мальчик спасся.
— Тот, кто в это верит, может попробовать посвистеть своей задницей. — Сейер взял стул, перевернул его и уселся верхом так, чтобы положить локти на спинку. — Следующей версией будет то, что именно мальчишка всех шлепнул.
Слова Сейера заставили всех замереть, но Джон знал, что это не так. Нет, Вилл либо бродит где-то в лесу, либо Букер надежно спрятал его тело. Он клял себя за то, что не разглядел болезнь в тех вспышках гнева, которые иногда возникали у Дейва во время рыбалок. Однажды Дейва разозлила запутанная леска, и в результате он выбросил за борт совершенно новую снасть, а затем, пока встревоженный Джон греб к берегу, сидел, обхватив голову руками, и плакал. «Боже мой, — думал Джон, — она же умоляла меня вчера спасти им жизнь!» Джон никому не рассказывал, что заходил к Букерам накануне происшествия. Страх и стыд повесили на его рот огромный замок.
— Да, это ужасно, — сказал Ли. — Но жизнь — для живых, не так ли? Надо бы обсудить, что нам делать с преподобным Хортоном.
— Чертов любитель негров. — Ральф подался вперед и сплюнул коричневую табачную слюну. — Мне никогда не нравился этот хвастливый ублюдок.
— Что будем делать? — спросил у сидящих Ли. — Устроим очередное собрание?
— Все лейтенанты здесь, — растягивая слова, ответил Хайрам. — Мы можем решить все сейчас и покончить с этим.
— Я не знаю, Ли, — нерешительно сказал Куртис. — Может, Хортон и якшается с ниггерами, но он все же священник. Знаете, он был так добр с моей Луизой, когда заболела ее мать.
— О чем ты говоришь, приятель? Хортон хочет, чтобы ниггеры ходили на службу вместе с белыми! Он все время крутится в Дасктауне и бог знает что там делает! — Ли заговорщицки понизил голос. — Я слышал, что ему приглянулся один черный хвост, и он время от времени к ней наведывается. Неужели мы будем это терпеть?