— До свидания! — крикнул Билли ей вслед. — Спасибо за помощь!
Он думал, Мелисса не обернется, а когда она обернулась — с солнечной улыбкой, — почувствовал, что тает, как вишневая конфетка. Небо сразу стало таким огромным и голубым, как подарочные подносы, которые Грэм сделал для своей мамы на день рождения в прошлом месяце. Билли развернулся и пошел через поле к своему дому. Обнаружив в кармане десятицентовик, он зашел в магазин, купил «Баттерфингер» и, жуя его, двинулся по шоссе. «Жених и невеста, жених и невеста!» Может быть, Мелисса станет его подружкой, неожиданно подумал он. Краска стыда залила лицо Билли, когда он вспомнил обложки журналов «Настоящая любовь», «Рассказы о любви» и «Молодой романтик», которые часто отвлекали его внимание, когда он копался в комиксах, лежащих на прилавке книжного магазина.
Вдруг на него упала тень. Он поднял голову и увидел дом Букеров.
Билли замер. Зеленый дом стал серым, краска отошла от стен длинными полосами. Грязные белые ставни качались на поломанных петлях и не закрывали окна с разбитыми стеклами. Входная дверь осела, на ней было написано красными буквами: «ЧАСТНАЯ СОБСТВЕННОСТЬ! НЕ ВХОДИТЬ!» Сорняки и лоза кадзу облепили стены дома и заполонили все пространство вокруг него. Билли показалось, что волос коснулось мягкое, приглушенное дыхание бриза, и он вспомнил удивительно печальное стихотворение, которое как-то раз читала в классе миссис Кулленс. В нем говорилось о доме, в котором никто не живет, и Билли понял, что если он сейчас же не уйдет отсюда, то почувствует в воздухе печаль.
Но он не двинулся с места. Он обещал папе еще тогда, в январе, сразу после случившегося, что никогда близко не подойдет к этому дому, ни разу даже не остановится рядом с ним, как он сделал это сейчас. Он хранил свое обещание более трех месяцев, но ежедневно проходя по дороге в школу мимо дома Букеров, обнаружил, что с каждым разом проходит на один-два шага ближе к парадной двери. Стоя сейчас в тени дома, накрывшей его, как холодная простыня, Билли понял, что ему ужасно хочется подняться по ступеням на террасу. Он был уверен, что дом хранит какую-то тайну, но стоит ему войти и посмотреть на все самому — все загадки, связанные с сумасшествием мистера Букера и гибелью его семьи, разрешатся как по мановению волшебной палочки.
Мама пыталась рассказать ему о Смерти, о том, что Букеры «перенеслись» в другое место и что Вилл, вероятно, тоже «перенесся», только никто не знает, где лежит его тело. Она говорила, что скорее всего он спит где-нибудь в лесу, на кровати из зеленой травы и подушке из сухих листьев, а белые грибы растут вокруг него, как тоненькие свечки, спасающие от темноты.
Билли поднялся на две ступени и стоял, глядя на входную дверь. Он же обещал папе не ходить сюда! Билли мучился, но не мог повернуть обратно. То, что с ним сейчас происходит, напоминало рассказ об Адаме и Еве, который папа читал ему несколько раз. Билли хотел быть хорошим и жить в Раю, но этот дом — «дом убийства», как все его называли, — был для него Запретным Плодом с древа Познания. Мальчик переминался с ноги на ногу и никак не мог принять решение.
Иногда, когда Билли проходил мимо дома Букеров, даже не взглянув на него, ему казалось, что он слышит мягкий тоскливый звук, раздающийся в ветвях деревьев, который заставлял его обернуться; иногда ему казалось, что кто-то шепчет его имя, а один раз ему привиделась маленькая фигурка, стоящая возле одного из открытых окон. «Знаешь, что я слышал? — спросил его несколько дней назад Джонни Паркер. — В доме Букеров полно привидений! Папа не позволяет мне играть около него, потому что ночью люди видели там огни и слышали крики. Старик Келлер рассказывал моему папе, что мистер Букер отрезал Кэти голову и повесил ее на спинку кровати, а мой папа считает, что мистер Букер разрезал Вилла на маленькие кусочки и разбросал по лесу».
«Вилл был моим лучшим другом, — подумал Билли, — в доме нет ничего, что могло бы мне повредить...» «Только взгляни одним глазком», — уговаривало его любопытство.
Он взглянул на шоссе, думая о своем отце, работающем сейчас на кукурузном поле. Только одним глазком. Билли положил учебники на ступени, поднялся на террасу и со стучащим сердцем встал перед осевшей дверью. Никогда раньше она не казалась ему такой массивной, а дом таким темным и полным тайн. История Адама и Евы пронеслась у него в голове как последний шанс повернуть назад. «Согрешив однажды, — думал Билли, — сунувшись однажды туда, куда не следует, человек никогда не вернется на прежний путь; покинув однажды Рай, назад не вернуться...»