Когда швейцары выпроваживали их из палатки, Билли оглянулся и увидел за проповедником неподвижно стоящего с полуоткрытым ртом мальчика в желтом костюме. Их взгляды встретились, и Билли почувствовал праведный гнев, горечь и страсть, исходящие от Уэйна Фальконера.
Потом сын и мать оказались на поле, и швейцары предупредили их, чтобы они не смели снова заходить в палатку.
Они подождали десять минут, но Джон так и не появился. Собрание запело громкими голосами, и Билли почувствовал, как его мать вздрагивает при каждом раскате голоса Фальконера. Наконец Рамона взяла сына за руку, и они в темноте двинулись по направлению к дому.
13
— Билли, сынок, проснись! Проснись!
Билли сел на кровати и стал тереть глаза. Спустя несколько секунд он разглядел неясные очертания фигуры, стоящей рядом, и узнал голос отца. Билли уговорил себя заснуть несколько часов назад, когда мама сказала ему, что отец сердится на них и может не прийти домой. Билли удивился и не мог понять, что случилось. Сила юного евангелиста вытянула его на подмостки, но когда он начал исповедоваться, все пошло кувырком. Ну теперь по крайней мере папа вернулся домой.
— Прости, — сказал Билли. — Я не хотел...
— Ш-ш-ш-ш! Нам надо вести себя тихо. Мы же не хотим, чтобы нас услышала мама?
— Почему?
— Потому что она уснула, — ответил Джон. — Не надо ее будить. Пусть это останется между нами, мужчинами. А теперь обуйся. Нет-нет, не переодевайся, сойдет и пижама. Я хочу тебе что-то показать. Пошли быстрее, но тихо.
Голос отца звучал довольно грубо, но Билли, занятый ботинками, этого не заметил.
— Пошли, — сказал Джон. — Мы немного прогуляемся. Ты и я.
— Я включу свет?
— Открой папе входную дверь и не забывай о тишине.
Во влажной ночной темноте стрекотали цикады. Билли следовал за смутно различимым силуэтом отца. Они пошли по дороге к шоссе. Когда Билли попытался взять отца за руку, тот отшатнулся и прибавил шагу. «Он все еще злится на меня», — подумал мальчик.
— Я что-нибудь сделал не так? — спросил Билли. Этот вопрос он задавал матери в течение всей дороги до дома. — Я хотел исповедаться в своем грехе, как советовал проповедник.
— Ты правильно поступил. — Джон замедлил шаг. Теперь они шли но обочине шоссе, удаляясь от Готорна. — Очень правильно.
— Тогда почему все словно с цепи сорвались? — Его папа был почему-то чуточку выше, чем раньше. — Почему ты не поехал домой вместе с нами?
— У меня были на то причины.
Они прошли еще немного. На ночном небе сияли россыпи звезд. Билли все еще не проснулся и не мог понять, куда это отец ведет его. Джон теперь шел на два шага впереди и чуть-чуть ближе к дороге.
— Папа, — сказал Билли, — когда тот мальчишка поглядел на меня, я... почувствовал внутри себя что-то странное.
— Странное? Объясни.
— Я не знаю. Я думал об этом по дороге домой и рассказал все маме. Это было очень похоже на то, что я чувствовал в доме Букеров. Я не хотел лезть в подвал, но чувствовал, что должен... Почему так, папа?
— Не знаю.
— Мама говорит, это потому, что Уэйн обладает... — Билли запнулся, пытаясь вспомнить незнакомое словосочетание, — Божьим даром. Чем-то в этом роде.
Джон некоторое время молчал, затем внезапно остановился и стал всматриваться в темноту. Билли не помнил, чтобы его отец был таким высоким.
— Давай перейдем дорогу, — тихо предложил Джон. — То, что я хочу тебе показать, находится на той стороне.
— Да, сэр.
Билли двинулся за отцом. Его глаза начали закрываться, и он зевнул.
Бетонное покрытие шоссе завибрировало у него под ногами.
Из-за закрытого деревьями поворота в тридцати футах от Билли выскочил огромный трейлер с прицепом, ослепив мальчика фарами, оглушив шумом двигателя и обдав выхлопными газами.
Билли, стоявший на середине шоссе, был ослеплен и испуган. Его ноги налились свинцом, и он увидел впереди себя тень отца.
Но это был уже не Джон Крикмор. Это был огромный массивный зверь — семифутовый неуклюжий монстр. Голова зверя крутилась, как на шарнире, глубоко посаженные глаза светились темно-красным; Билли он показался похожим на дикого вепря. Монстр усмехнулся и исчез в темноте.
Водитель, не спавший почти что сутки, только краем глаза заметил темное пятно рядом с грузовиком, а затем увидел маленького мальчика в пижаме, стоящего посреди шоссе. Заорав от ужаса, он ударил по тормозам и начал лихорадочно выворачивать руль.
— Билли! — раздался вдали голос Рамоны.
Его звук вывел Билли из ступора; мальчик прыгнул в кювет, потерял ботинок и скатился на дно канавы как раз в тот момент, когда колеса грузовика пронеслись у него над головой. Он почувствовал, как в бок ударила горячая струя выхлопных газов, а затем уткнулся лицом в грязь и траву.