Свет погас.
Из десятков легких вырвалось тяжелое дыхание. Вспыхнул ослепительный белый свет, обнажая все трещины и подтеки декорации, а блондинка пронзительно прокричала:
— На этом все, джентльмены! Теперь выходите, ясно?
Послышалось несколько возгласов «Еще!» и яростный свист, но шоу уже закончилось. Билли несколько минут не мог тронуться с места — он боялся, что либо испортит брюки, либо оторвет себе яйца. Когда наконец он встал, шатер уже опустел. Юноша представил себе, что бы сказали его родители, если бы узнали, где он сейчас находится, и похромал к выходу.
— Я думала, ты уже ушел. Эй, чокто!
Билли обернулся. Санта снова стояла на сцене, завернутая в свою мантию. Его сердце замерло.
— Как тебе понравилось?
— Это было... неплохо, я думаю.
— Неплохо? Черт, да мы порвали свои задницы ради вас, ребята! И все, что ты можешь сказать, это «неплохо»? Я пыталась тебя разглядеть, но в этом проклятом свете иногда трудно различить лица. Как тебе понравилась Леона? Ну, девушка-львица.
— Э-э... она замечательная.
— Она присоединилась к нашему шоу только в начале июня. Когда она была маленькой, то подхватила какую-то заразу, и у нее выпали все волосы. — Санта засмеялась, увидев его изумленный взгляд. — Не все волосы, глупый. Там она их бреет.
—О!
Появилась блондинка-билетерша, сматывающая микрофонный провод. Она курила «Черутес» и ухмылялась с таким выражением, которое могло бы испугать даже зеркало.
— Иисус! Ты когда-нибудь видела столько жмотов? Дешевые ублюдки! Пидоры, не способные купить даже упаковку щекоталок! Ты идешь на день рождение к Барби?
— Не знаю, — ответила Санта. — Может быть. — Она взглянула на Билли. — Хочешь пойти на день рождения, чокто?
— Я... мне лучше вернуться...
— Пошли! Кроме того, мне нужен помощник, чтобы отнести мой кейс с гримом в трейлер. И мне неудобно за мое поведение днем.
— Лучше соглашайся, пока есть возможность, — посоветовала блондинка, не глядя на Билли. — Санта еще никогда не трахалась с индейцем.
— Всего лишь день рождения, — сказала Санта и мягко улыбнулась. — Пойдем, я не кусаюсь.
— Ты... оденешься?
— Да, конечно. Надену пояс целомудрия и стальной лифчик. Как ты на это смотришь?
Билли засмеялся.
— Хорошо, я иду.
— Тебе не надо отметится у этого старого призрака, на которого ты работаешь?
— Не-а.
— Прекрасно. Ты будешь моим рыцарем и проведешь меня мимо местных рогатых стариков, ждущих у входа. Пошли в раздевалку.
Билли помедлил несколько секунд, а затем прошел за Сантой за сцену. В его голове роились варианты, и он думал о том, как прекрасно чувствовать себя влюбленным.
— Еще один клюнул на пыль... — пробормотала блондинка и выключила свет.
37
«Быть пьяным, — думал Билли, пробираясь между шатров, — почти так же хорошо, как и быть влюбленным. Голова крутится, как волчок, и тебе кажется, что ты можешь свернуть все горы, но не помнишь точно, где они находятся». Как прошли последние два часа, Билли помнил смутно. Он отнес кейс Санты в ее жилище, а затем они пошли в другой трейлер, где народ пил и смеялся. Санта представила его как чокто, кто-то вложил ему в руку бутылку пива, и уже через час он с глубокомысленным видом созерцал лысую башку Леоны, рассказывающей всем желающим историю своей жизни. Трейлер был переполнен людьми, громыхала музыка. После шестой бутылки пива Билли обнаружил у себя во рту окурок, который обжигал ему легкие и очень напоминал трубку, которую он выкурил в детстве со своей старой бабушкой. Только на этот раз он не видел орла и змею, а глупо хихикал, как обезьяна, и рассказывал истории про привидения, которые тут же на месте выдумывал своей раскалывающейся головой. Билли помнил зеленый огонь ревности, который загорелся у него в груди, когда Санту обнял другой мужчина; он помнил: мужчина и Санта ушли с праздника вместе, но теперь это не имело значения. Утром — может быть. Когда он наконец собрался уходить, Барби, черная женщина-змея, обняла его и поблагодарила за то, что он пришел, и теперь Билли изо всех сил старался идти не кругами и не боком.
Он был не настолько пьян, чтобы не обойти «Спрут» подальше. Вдоль дороги между шатрами и трейлерами клубился бледный туман. Юноша смутно размышлял по поводу того, какой он дурак, что влюбился именно в Санту, которая старше, чем он, и более опытная. Может быть, она играет с ним и смеется за его спиной? «Черт, — подумал он, — я же едва ее знаю!» Но она, конечно же, мила, даже со всей этой лабудой на лице. Возможно, стоит завтра с утра пройтись мимо ее трейлера, чтобы посмотреть, как она выглядит без грима. «Никогда не трахалась с индейцем». Надо пресечь такие мысли в корне, иначе даже пиво не поможет ему уснуть.