Студию звукозаписи ему подсказал купить его отец. Он также велел Уэйну слушаться мистера Крипсина и доверять всему, что тот скажет. Это для блага дела.
— Уэйн? — Рядом, улыбаясь, стоял мистер Найлз. — Хочешь пойти со мной в кабину пилотов?
Найлз шагнул вперед и отодвинул зеленую портьеру. При виде кокпита с его великолепной панелью управления, с мерцающими рычагами, циферблатами и шкалами у Уэйна перехватило дыхание. Пилот, рослый мужчина с широким загорелым лицом, добродушно усмехнулся:
— Привет, Уэйн. Садись в кресло второго пилота.
Уэйн опустился на мягкую кожу. В кабину шум двигателей не долетал, и единственным более или менее громким звуком здесь было шипение воздуха вокруг носа «Челленджера». Лобовое стекло давало широкий обзор ярко-голубого неба с крапинками перистых облаков. Уэйн заметил движение расположенного напротив штурвала и понял, что самолет летит под управлением автопилота. Инструменты на панели — альтиметр, измеритель скорости ветра, горизонт, указатель крена и другие, ему неизвестные, — располагались буквой Т, точно так же, как на панели «Бичкрафта», но, конечно, их было гораздо больше. Кресла пилота и второго пилота разделяла консоль с дросселями двигателей, пультом управления радаром, ручкой экстренного снижения скорости и другими, неизвестными Уэйну приспособлениями. Юноша с восхищением уставился на панель.
— Здесь все просто, — заметил пилот, — если знаешь, куда смотреть. Меня зовут Джим Кумбс. Рад приветствовать тебя на борту. — Он пожал Уэйну руку коротким, твердым рукопожатием. — Мистер Найлз говорил мне, что ты летчик. Это правда?
— Да, сэр.
— Отлично. — Кумбс потянулся к расположенной над головой приборной панели и выключил автопилот. Штурвал прекратил совершать корректирующие движения, оживлявшие элероны и рули высоты. «Челленджер» начал медленно поднимать нос вверх. — Хватай руль. Посмотрим, как он будет тебя слушаться.
У Уэйна вспотели ладони, когда он вцепился в штурвал и поставил ноги на покрытые жесткой резиной педали управления.
— Следи за приборами, — напутствовал его Кумбс. — Скорость все еще на автомате.
Уэйн двинул штурвал вперед, и «Челленджер» немедленно повиновался: серебряный нос начал опускаться. Однако юноша перестарался, и нос спустился вниз градусов на шесть. Самолет слегка развернуло вправо, и Кумбс позволил Уэйну поработать штурвалом и педалями до тех пор, пока машина снова не уравновесилась. «Челленджер» реагировал на малейшее движение пилота, по сравнению с ним управление «Бичкрафтом» казалось борьбой с самолетом. Уэйн усмехнулся и спросил слегка дрожащим голосом:
— Ну как?
Кумбс рассмеялся.
— Прекрасно. Конечно, мы миль на сто отклонились от курса, но для новичка ты справился вполне сносно. Хочешь быть моим вторым пилотом до Палм-Спрингса?
Уэйн просиял.
Через два часа «Челленджер» приземлился в муниципальном аэропорту Палм-Спрингса. Из кресла второго пилота Уэйн внимательно наблюдал за действиями Кумбса при посадке.
Самолет поджидали два лимузина «линкольн-континенталь». Найлз посадил Уэйна в первый, а Ходжес и Брэгг сели во второй. Однако через десять минут после того, как они выехали из аэропорта, водитель-мексиканец второго лимузина сказал, что «что-то не так» и съехал на обочину. Он вышел из машины, осмотрел ее и сообщил, что спустило левое заднее колесо. Ходжес проследил, как автомобиль Найлза и Уэйна скрылся из глаз, и коротко бросил шоферу:
— Чините!
Но водитель уже достал какое-то похожее на альпеншток приспособление и открыл багажник, чтобы достать запаску.
В окно лимузина Уэйн рассматривал большое поле для гольфа. Вдали змеились розовые очертания гор. Зеленая трава на поле постоянно увлажнялась водой из разбрызгивателей, вокруг яркими зелеными веерами росли пальмы. Лимузин свернул в фешенебельные кварталы, где из-за высоких заборов виднелись только крыши домов да верхушки пальм. Привратник в ливрее поприветствовал их взмахом руки и открыл двустворчатые широкие железные ворота. Лимузин вырулил на аллею, вдоль которой росли яркие цветы, аккуратно подстриженные кустарники и несколько видов крупных кактусов. Везде работали садовники — что-то подрезали, поливали и опыляли. Уэйн заметил красную шиферную крышу с башенками, и в следующий момент его глазам предстало огромное строение, которое было, вероятно, самым странным из виденных им жилых домов.