— Он убил своего брата? Почему?
По губам Мусаллима скользнула легкая жестокая улыбка. В ней отразилось какое-то странное удовлетворение.
— Почему? А почему лев охотится на ягненка? Почему стервятник ждет, чтобы его жертва испустила последний вздох? Такова природа зверя, мистер Нотон. Звери-победители выслеживают добычу, и когда наступит подходящий момент... — Мусаллим быстрым движением поймал что-то невидимое. — И им достается награда. Колесо жертв вращает мир, мистер Нотон. Кто не выслеживает сам, того выслеживают — третьего не дано. От этого никуда не деться.
— Но, — сказал Нотон, — все-таки, я надеюсь, человек ушел от львов и стервятников достаточно далеко для того, чтобы утратить потребность выслеживать жертву.
— Ах. — Мусаллим поднял руку. — Эту землю со всеми ее обитателями создал мудрый Господь. Он создал естественный ритм жизни и смерти, круг хищника и жертвы. Не замечать Его священную мудрость — кощунство.
Нотон сидел совершенно неподвижно. Гам снаружи усиливался. Казалось, от крика трепещут складки шатра.
— Какие благородные создания — львы, — промолвил Мусаллим. — Их силу питают тела слабых. Как мудры и добры стервятники, рвущие когтями мертвую и умирающую плоть, — они расчищают путь сильным. Борьба жизни со смертью отнюдь не бессмысленна, мистер Нотон, и по-своему красива. Понимаете?
Нотон взял чашку и взболтал осевшие на дне чаинки. Ему не хотелось смотреть в лицо человеку, сидящему напротив: глаза философствующего Мусаллима странно мерцали, и это было жутко.
— Отец почти не оставил мне земли, — говорил Мусаллим, — но мне явились тайны, скрытые от него. Однажды я обнаружил, что мой клочок земли плавает в густом темном озере, поднявшемся из недр. Я черпал эту влагу ведрами. Я вымазал ею лицо и катался в ней. В тот день я сменил свою скромную одежду на роскошное одеяние богача. В тот день я наконец узнал, какое могущество досталось мне в наследство. Теперь я могу возводить города, двигать горы и поворачивать реки. Теперь я наконец могу приобщить мир к логике моего отца.
— Не понимаю.
Мусаллим знаком велел слуге унести серебряные чашечки. Слуга поклонился и пятясь выбрался из шатра.
— Я встретил человека, — после непродолжительного молчания сказал Мусаллим, — который научил меня видеть то, что до сих пор мне не удавалось увидеть. Благодаря ему я познал очарование власти. Для меня все совершенно ясно, мистер Нотон : он — клык льва, коготь стервятника. Я предался ему, чтобы жить в чести и славе.
Имя, которое назвал старик. Нотон никак не мог его вспомнить. Что это было за имя?
— Поначалу я видел в нем только пророка. Сейчас я понимаю, что он — нечто большее. Неизмеримо большее. Прежние пророки говорили о боге, который видел мир таким, каким он никогда не сможет стать. Ваал видит то, что есть и будет всегда.
Нотон невольно напрягся. Ваал. Ваал. Вот оно. Когда-то где-то он уже что-то читал об этом. В голове у него промелькнуло: «Ханаан».
— Ваал, — повторил Нотон.
— Да, — сказал Мусаллим. — Ваал. Живой Мухаммед.
Нотон вдруг встал и подошел к выходу из шатра. Вдали, в лагере, бесновались безумцы; дым, поднимающийся к небу, заволакивал закатное солнце. Ему вдруг стало тяжело дышать, и он задумался, не опасно ли будет попробовать вернуться в город.
— Это безумие, — сказал он. — Это... безумие.
— Нет, друг мой. Безумие — не принимать реальный мир таким, каков он есть. А вот внезапно понять, что после стольких лет обмана впервые по-настоящему видишь жизнь... это значит излечиться от безумия. Вы согласны со мной?
Нотон молчал. В сгущающихся сумерках ему был виден огромный овальный шатер за лагерем. Он сказал:
— Этот человек взял себе имя языческого бога. Ни больше ни меньше.
— Да? — прошептал Мусаллим, неслышно подошедший сзади. Он осторожно притронулся к спине американца чуть повыше лопатки, и его прикосновение показалось Нотону странно похожим на укол ножа. — Я так же относился к нему, покуда своими глазами не увидел его чудеса. Я видел, как из его пальцев вырывается священное пламя. Я видел, как там, где он поцеловал песок, вырос цветок. Скоро вам откроется истина, которая заставит умолкнуть все лживые голоса. Толпа ждет Ваала. Его ученики скитаются по этой земле, чтобы прошептать его имя тем, кто услышит. Я видел, как прибывают обращенные, как с каждым днем растет их число. Этой ночью, мистер Нотон, Ваал нарушит свое молчание... там. — Он показал на огромный шатер и гудящий генератор. — Завтра будет первый день нового мира.
Нотон обернулся и торопливо сказал: