Ваал. Если ты об этом спрашиваешь, можешь идти на все четыре стороны.
София. Когда вы на меня напали, прямо на улице, я сначала решила, что это орангутанг.
Ваал. Ничего не поделаешь... весна. (Вздыхает.) В эту проклятую должно же было впорхнуть нечто белое, как облако... (Открывает дверь, прислушивается.) Эти болваны сбились со следа.
София. Меня из дома выгонят, если я вернусь поздно...
Ваал. Да еще в таком виде.
София. В каком это виде?
Ваал. А как, по-твоему, должна выглядеть женщина, познавшая мою любовь?
София. Почему я все еще здесь? Сама не понимаю...
Ваал. Так я могу объяснить.
София. Только, пожалуйста, не думайте обо мне плохо.
Ваал. С какой стати? Ты такая же баба, как и все другие. Головы у вас разные, а коленки дрожат одинаково.
София (порывается уйти, в дверях останавливается, смотрит на Ваала). Ну, я пошла...
Ваал (безучастно). Вам нехорошо?
София (прислоняется спиной к стене). Что-то голова кружится.
Ваал. Это весна, она во всем виновата. Уже темнеет, и ты чувствуешь мой запах. Все как и у зверей. А сейчас, белое облако, ты станешь добычей ветра. (Подбегает и обнимает ее, захлопывает ногой дверь.)
София. Отпусти меня!
Ваал. Меня зовут Ваалом.
София. Отпусти меня! Кому говорю!
Ваал. Ты должна меня утешить. Я ослабел от зимней спячки. А ты выглядишь как настоящая женщина...
София (поднимает на него глаза). Тебя зовут Ваалом?
Ваал. Ты все еще хочешь домой?
София (не отрывает от него глаз). Ты такой страшный, такой страшный, что можно даже испугаться, но потом... потом...
Ваал. Хм...
София. Потом уже так не кажется.
Ваал (целует ее). Скажи, у тебя сильные колени?
София. Ты бы лучше спросил, как меня зовут? София Бергер.
Ваал. Забудь об этом. (Снова ее целует.)
София. Не надо... не надо... Меня еще никто так...
Ваал. Так ты невинна? Пойдем! Пойдем! (Подводит ее к кровати, усаживает, устраивается рядом.) Послушай, в этой конуре вздымались целые каскады тел. Целые каскады... А теперь я хочу, чтобы рядом было лицо. Ночью мы выйдем с тобой из дома и будем лежать под деревьями. Там уже сухо. Ты — женщина, а я стал грязным. И ты будешь любить меня... любить... какое-то время.
София. Вот ты, оказывается, какой! Ты мне нравишься.
Ваал (прижимается головой к ее груди). Над нами только небо, и мы совсем одни.
София. Лежи у меня тихо...
Ваал. Как ребенок.
София (резко приподнимается). Моя мать! Она меня давно ждет.
Ваал. А сколько ей лет?
София. Семьдесят.
Ваал. Ну, тогда ее уже ничем не удивишь.
София. Лучше бы мне сквозь землю провалиться! Сквозь землю! Чтобы никогда больше, никогда...
Ваал. Так уж прямо и никогда? (Молчание.) Скажи, а братья и сестры у тебя есть?
София. Конечно, и они меня любят.
Ваал. А воздух-то в каморке как молоко... (Встает, подходит к окну.) Ивы над рекой совсем мокрые, такие взъерошенные после дождя. (Возвращается к кровати, обнимает Софию.) У тебя должны быть бледные ляжки...
Майская ночь
Ваал и София сидят под деревом.
Ваал (лениво). Дождь давно перестал. Только вот трава, должно быть, еще сырая. Наши листья влагу не пропускают, хотя сами все мокрые. Здесь, у корней, сухо. (Со злостью.) И почему нельзя спать с деревьями?..
София. А это, по-твоему, что такое? Ты слышишь?
Ваал. Это неугомонный ветер ворочается в сырой и черной листве, а кажется, что идет дождь.
София. Ой, мне за шиворот попала капля... Что ты со мной делаешь? Отпусти меня!
Ваал. Любовь, подобно урагану, срывает с тела платье и засыпает тебя мертвыми листьями после того, как увидишь небо...
София. Мне бы хотелось закутаться в тебя, Ваал. Ведь я почти раздета.
Ваал. Я пьян, а ты еще сопротивляешься... Небеса черны, и мы с тобой взмываем к ним на качелях любви. Небеса черны, и я тебя люблю.