Никитин молчал.
— А знаешь, что было дальше? Не дожидаясь его ответа, я продолжил: — Одному я вспорол брюхо крюком, пятерых застрелил из пистолета. Еще двоих убил Бадр, мой друг и настоящий мужчина. Из города мы с ним выбирались по канализации. А потом были пираты, когда мы вырвались из Саудовской Аравии и Бадр умер, приняв на себя очередь из автомата, защищая меня. И даже умирая, он бросил меня в море, чтобы я мог спастись.
Никитин молчал. Мне не было его жалко, хотя он лишь винтик в государственной машине.
— А знаешь, почему все это случилось, Владимир? Только потому, что один парень ПРОСТО НЕ СКАЗАЛ одной девушке «не бойся, русские своих не бросают»…
Я вышел, а Никитин так и не смог нарушить молчание. Я на его месте либо напился бы, либо застрелился.
Утром мы встретились за завтраком. Я познакомил Никитина с группой, нам ведь вместе предстояло лететь. Так как до вечера было время, оперативник предложил выезд в город, чтобы хорошо пообедать и развеяться. Обед прошел молча. Я все еще не простил его, а ребятам он был чужой. Так как одежда на нас была с чужого плеча и ношеная, Никитин предложил обновить гардероб. Если он рассчитывал на мою карту, он просчитался, потому что у меня есть планы на эти деньги. И одной из задач было улучшение условий жизни племени Химба, где осталась частичка меня в виде нескольких быстрорастущих клеток в утробе Эну.
Но оказалось, что Никитин и не рассчитывал на меня. Все мы теперь были одеты цивильно, с ног до головы, и за казенный счет. Я выбрал светлый льняной костюм, Нат одел похожий. Парни предпочли джинсы и футболки. Подумав, я также докупил себе легкие джинсы и рубашку с коротким рукавом, кроссовки и легкие сандалии. Остальные обошлись одними кроссовками, кроме Ната. Ему понадобились мокасины, которые он искал долго, пока не удовлетворился.
В аэропорт Габороне имени кого-то там мы приехали загодя. Сам аэропорт небольшой, в самый раз для страны с населением меньше трех миллионов, половина из которых живет племенной жизнью. Здание было чистое, таможенный контроль формальный. Офицер практически не глядя проштамповал выездную визу и, задав рутинные вопросы, отпустил нас с миром.
Самолет бомбардье crj-100 был свеженьким, рассчитанным примерно на пятьдесят мест, половина из которых оказались пустыми. Со слов Никитина, эти самолёты считаются одними из самых надежных в мире. Кроме нас, белых пассажиров не было. Несколько индийцев в тюрбанах, остальные черные. Мы оказались звездой номера, на нас глазели все, от пассажиров до стюардесс, двух очень миленьких негритянок. Даже возникла мысль уединиться с одной в туалете, но, когда пошел туда по нужде, понял, что он слишком мал для двоих.
Три часа полета прошли рутинно, я даже успел подремать. В перелете не кормили, просто предлагали сладкую булочку и кофе, еда была за отдельную плату и представляла из себя обычный сэндвич.
Когда самолет пошел на резкое снижение, я удивился, мне казалось, что нам гораздо дольше лететь. Никитин развеял мои сомнения:
— У нас дозаправка в Додома, это Танзания. Бомбардье — региональные самолеты, много топлива не берут. Баки маленькие.
Пока шла дозаправка, нас отвезли в здание аэропорта, где мы посидели с картошкой фри и колой, пока не объявили посадку.
Еще три часа полета, и мы вновь заходим на посадку. Под крылом — море разноцветных огней. Пилот объявил, что мы приземляемся в аэропорту Боле города Аддис-Абеба. Таможенный контроль здесь немного серьезнее, но все равно спустя рукава. Наш рейс на Тель-Авив вылетал в восемь утра, у нас было два часа с копейками, которые мы потратили, шастая по аэропорту, который также оказался вчетверо меньше Внуково.
На это раз нам предстояло лететь на Боинге 737, очень популярном в России. Самолет был заполнен, что меня удивило. Но всезнающий Никитин поведал, что из-за безвизового режима сотни эфиопов стремятся в Израиль, ссылаясь на еврейские корни, и что тут существует уже несколько поселений эфиопов-евреев. Кроме эфиопов, в самолете были семеро евреев-ортодоксов. Шапочки на затылке, на странных патлатых волосах.
Полет продолжался около четырех часов, нам дважды предложили минеральную воду и кофе, в то время как евреев обеспечили полноценной еду в больших красивых коробках. Евреи были верны себе даже в Эфиопии, все лучшее доставалось им.
Меры безопасности в аэропорту Бен-Гуриона в Тель-Авиве резко контрастировали с двумя предыдущими: сплошные сканеры, металлодетекторы, обученные собаки на каждом шагу. Пассажиры проходили сквозь этот нескончаемый поток изучающих тебя глаз, приборов и носов. Нас дважды останавливали для дополнительных вопросов, но узнав, что россияне, довольно радушно отпускали после беглого досмотра.