Беллатриса тоже не сразу узнала обо мне, так как даже в самом страшном сне представить не могла, что у неё когда-нибудь появится соперница, тем более такая вчерашняя школьница, как я. Но она всё же узнала, когда спустя два собрания, после которых повелитель хотел видеть исключительно её, он наконец позвал к себе меня. В то мгновение у неё на лице была написана та же самая гамма эмоций побитой собаки, а я не могла сдержать триумфальной улыбки, поскольку что бы там ни говорил Эзра, но с появлением Беллатрисы Он не забыл меня. Он всё ещё хотел быть со мной. И только намного позже я поняла, что в тот момент он издевался над нами обеими.
С того самого дня в конце января, когда вместо Беллатрисы холодные фарфоровые губы целовали меня, когда я могла наконец касаться губами желанного тела, словно высеченного из белоснежного мрамора, началось наше противостояние. С тех пор каждое собрание я сидела как на иголках, гадая, кого же Он выберет сегодня: меня или её. И чаще всего Он выбирал не меня. Это уже потом я заметила, спустя месяц или два, как на его губах неизменно появлялась едва заметная ехидная улыбка каждый раз, когда он видел моё лицо после того, как я слышала имя соперницы, а не своё. Сначала я подумала, что мне всего лишь показалось, что это был обман зрения, но это было не так. Ему действительно нравилось видеть, как я страдала, зная, что эту ночь он проведёт не со мной.
Отец в скором времени тоже узнал про сложившееся положение дел и перестал со мной общаться. В наш последний разговор он заявил мне, что я обесчестила его, что никто и никогда не захочет иметь со мной дело, зная, что я была с Ним, и что я никогда не порадую его наследниками. Всё, что мне грозило по его мнению, — это или так и быть подстилкой второго плана, или умереть от Его руки, если мой хозяин вдруг решит приревновать меня к кому-нибудь. Но я считала слова отца вздором и чепухой, так как и представить себе не могла, что когда-нибудь захочу уйти от своего господина. Как же я тогда ошибалась…
Чтобы хоть как-то добиться желанного внимания к себе, я стала почти полностью копировать свою соперницу. В движениях, фразах, интонации, манере говорить, манере одеваться. Я так же точно со страстью и обожанием смотрела на него, радовалась его маленьким похвалам, усиленно старалась выполнять каждое поручение, уже не считаясь с совестью, которая отошла далеко на задний план, хотя раньше я с ней считалась. Но на все мои попытки привлечь его внимание копированием Беллатрисы я получала лишь неизменную усмешку и имя соперницы в конце собрания.
Самое большое число собраний подряд, после которых Он приглашал к себе миссис Лестрейндж, было равно шести. На седьмой раз я уже сидела с полным отсутствием и даже не понимала, о чём шла речь. Всё, что мне хотелось в тот момент, — это повеситься, потому что и отец, и Эзра были правы, и мой господин лишь играл со мной, распаляя ревность своей любовницы, с которой он был гораздо дольше меня. Я была лишь разменной монетой в их отношениях. Поэтому я даже и не пыталась больше сделать что-то, пустив ситуацию на самотёк, ведь что бы я ни делала, он всё равно выбирал её. И когда я в конце очередного собрания в мае услышала:
— Нотт, у меня есть поручение для тебя, так что зайди ко мне после общей встречи, — то не сразу посмотрела в багрово-красные глаза, ожидая, что обращение было к отцу или брату. И спустя всего несколько мгновений до моего слуха вновь донёсся тихий голос: — Мередин, ты меня слышишь?
— Да, мой лорд, — как всегда односложно ответила я, всё же посмотрев на Него, словно не веря своим ушам.
Но он невозмутимо смотрел в ответ, а, заметив моё замешательство, у него как всегда чуть приподнялись углы рта, и я сразу поняла, что это было правдой, а не слуховой галлюцинацией.
— Хорошо, — сказал он, мельком посмотрев на Беллатрису, которая была в примерно такой же растерянности, что и я, хотя и старалась изо всех сил не показать этого.
Когда все разошлись, а я бесшумно поднялась на третий этаж и проникла в кабинет в самом конце коридора, то заметила фигуру в неизменно чёрном костюме, сидевшую на своём обычном месте на диване у окна. Сделав глубокий вдох, я прошла в самый центр комнаты и остановилась, не решаясь подойти ближе.
— Что с тобой, Мередин? — насмешливо поинтересовался Тёмный Лорд, поняв, что ближе я подходить не собираюсь. — Ты не рада меня видеть?