— Да, — просто сказала я, продолжая невозмутимо смотреть на него. — Я не хочу, и всё.
— Ты понимаешь, что это не школьный научный кружок, чтобы вот так просто оттуда выйти? — прошептал Эзра, поняв наконец, что я не шутила. — Ты не можешь вот так просто взять и не появляться на собраниях! Если ты так несерьёзно к этому относишься, не надо было вообще проситься к нему! Тебя же никто не заставлял! Он тебя бросил, да?
— Нет, Эзра, он меня не бросил, — замявшись немного, ответила я, ведь скорее я бросила Его, а не наоборот. И очень скоро должна была прийти расплата.
— Ты же знаешь, что он делает с предателями, да? — опять со страхом в голосе прошептал Эзра, смотря на меня, словно на призрака. — Он убьёт тебя…
— Он так и так убьёт меня, Эзра, — спокойно ответила я, сделав глубокий вдох. — Я соврала тебе полторы недели назад. Я не смогла выполнить его поручения, не смогла убить двух детей той семьи, предателей крови. И ему я тоже об этом соврала. При всех.
— Да он мог даже и не узнать об этом! — воскликнул брат, поняв наконец, что к чему. — Если бы ты пришла сегодня и вела себя как прежде, он никогда бы не догадался!..
— Догадался, — тихо возразила я, а затем почувствовала на себе чей-то внимательный взгляд.
Повернув голову немного вправо, я встретилась взглядом с багрово-красными глазами на бледном лице. Тёмный Лорд бесшумно стоял, словно статуя, прислонившись к косяку входной двери, и внимательно смотрел на меня. Я немного приподняла углы рта, и Эзра, заметив мой взгляд, резко обернулся и понял его причину.
— Потом… поговорим, — выдавил из себя он, прекрасно понимая, что это последние слова, которые я услышу от него в своей жизни, а потом крепко сжал мою ладонь, до боли, и этот жест был намного красноречивее слов.
— Конечно, — ровно ответила я и мягко улыбнулась, чтобы Эзра запомнил меня такой, спокойной, красивой, а не испуганной.
Эзра кивнул на прощание и быстро покинул мою квартиру, громко хлопнув входной дверью. Я же, закрыв глаза и сделав глубокий вдох, выпрямилась на стуле и, отвернувшись от входной двери, посмотрела в окно на погожий сентябрьский вечер с покрытым звёздами небом и жёлтыми листьями. Мне хотелось перед смертью насладиться вечностью природы, её красотой.
Только вот прошла минута, вторая, а я всё также сидела за своим столом и смотрела в окно, медленно и глубоко вдыхая воздух. А через целую вечность за моей спиной послышались едва слышные шаги, а после такой же едва слышный шёпот:
— Зачем ты соврала мне?
— Я не специально, — ответила я, и мой голос был на удивление ровен. — Я не хотела вводить тебя в заблуждение, прости. И если ты действительно чувствуешь, когда люди тебе врут, то сейчас ты должен понять, что я говорю правду.
Впервые я говорила с ним в подобном тоне. Без «вы», «мой лорд» и придыхания. Говорила как с ровней. Каких только глупостей не сделаешь, когда знаешь, что сейчас текут твои последние минуты.
Он ничего не ответил мне, и я, усмехнувшись, задала вопрос, который мучил меня всё это время:
— Когда ты узнал об этом? Когда ты узнал, что я ослушалась тебя?
— Десять дней назад, — без единой эмоции ответил он, стоя за моей спиной.
— Почему ты не пришёл раньше?
— Я ждал, когда ты сама придёшь ко мне, — я на секунду закрыла глаза, пытаясь во всех деталях запомнить этот тихий голос, надеясь, что в следующей жизни смогу вспомнить его, а голос тем временем добавил: — Почему ты не пришла ко мне сегодня?
— Не хочу, чтобы отец увидел мою смерть, — просто ответила я. У меня больше не было необходимости молчать, скрывая неудобную правду, и я могла смело озвучивать её вслух. Хуже уже быть не могло. — И Эзра тоже. Хотя теперь он знает. Надо было сказать ему, чтобы он передал мои последние слова папе, раз уж пришёл сюда, но… ладно. Если тебе нетрудно, то передай их ему, хорошо?
— Какие же это будут слова? — шёпотом поинтересовался он, и я, набрав в грудь побольше воздуха, ответила:
— Я люблю тебя. Скажи ему, что я его люблю. Хоть мы и не разговариваем уже почти полгода, но… я хочу, чтобы он всё-таки услышал от меня эти слова. Я хочу, чтобы он это знал. Это всё.
— Передам, — это всё, что я хотела услышать, и поэтому я закрыла глаза, ожидая, что ещё секунда, и сознание померкнет, а жизнь оборвётся.
Мне показалось, что прошло три вечности минимум, прежде чем я вновь открыла глаза. За это время я успела сделать шестьдесят три вдоха, но ничего не изменилось. Я по-прежнему вдыхала воздух, я по-прежнему мыслила, я по-прежнему существовала. А передо мной застыла статуя, мраморное изваяние, с нацеленной на меня волшебной палочкой и растерянностью в глазах.