— Ничего, — спокойно ответила я, и это было действительно так: после всплеска нервного смеха мной неожиданно завладело спокойствие. — Собрание?
— Да, — тихо ответил Эзра, а в дверь позади нас зашло ещё три человека, и мы, чтобы не толпиться, направились сквозь ещё несколько комнат в столовую, где Он обычно всех собирал. — Ты выполнила поручение?
— Да, — так же тихо ответила я, садясь на своё обычное место по правую руку и на четыре места дальше от своего господина. — Все мертвы.
— Молодец, — прошептал Эзра, сев рядом со мной, а в это время столовая постепенно заполнялась людьми, так что больше незаметно разговаривать у нас не получилось бы.
Как же мне было легко врать брату в этот момент! Я с удивлением отметила про себя, что теперь мне уже было всё равно на то, что про меня подумает Эзра, или Теодор, или отец, тоже немного позже пришедший к нам. Мне было даже всё равно, что про меня подумает Он. Мне было прекрасно известно, что Он не прощал предателей. А я была как раз тем самым предателем. Но пока никто об этом не знал, я могла тихо наслаждаться жизнью, могла дышать, мыслить, существовать.
Как только все расселись по своим местам, в комнату вошёл и Он, Тёмный Лорд, тот, кого все так ждали. Его движения были как всегда плавными, ленивыми, изящными, а взгляд был как всегда полон безразличия и льда. Только вот теперь при виде его у меня не замирало сердце, как раньше. Я не ловила каждый его взгляд и не краснела при этом. Я не жаждала его обращения ко мне. Теперь мне было ровным счётом всё равно. Как будто кто-то разбил передо мной размытое стекло, сквозь которое я всё это время смотрела на мир, и теперь я могла всё видеть в истинном свете.
Видимо, я настолько глубоко погрузилась в свои мысли, что не заметила, о чём говорил Тёмный Лорд десять или пятнадцать минут до этого. Всё, что я успела уловить, было:
— Белла, я слышал, что ты заставила всё-таки говорить этого… Акерли. Он всё-таки поможет нам?
— Да, мой лорд, — оживлённо подтвердила та, триумфально посмотрев на меня, но я лишь едва заметно хмыкнула, так как теперь мне не было смысла соперничать с ней. Беллатриса выиграла. Он теперь будет её.
— Замечательно, Белла, — довольно сказал Тёмный Лорд, а затем вдруг обратился ко мне: — А ты, Мередин, выполнила моё поручение?
— Да, мой лорд, — безразлично ответила я, переведя полный спокойствия взгляд с Беллатрисы на него. — Я сделала так, как вы просили.
Было заметно, что и Белла, и Он очень удивились моему тону, ведь обычно я почти полностью копировала интонацию соперницы, желая, чтобы Он, тот, о ком я так долго мечтала, выбрал в этот раз меня, а не её. Но теперь мне было не до этого. Сейчас Он поймёт, что я нагло соврала ему, и направит в меня зелёную вспышку. Где-то с минуту я невозмутимо смотрела в багряно-красные глаза с вертикальными, змеиными зрачками, а в моей голове не было ни одной мысли, только взявшееся из ниоткуда спокойствие.
— Это хорошая новость, Мередин, — едва слышно проговорил он спустя минуту молчания, и я, вежливо улыбнувшись, отвела взгляд от его лица. — Яксли, как обстоят дела?..
Опять продолжилось обсуждение текущих вопросов, а я сидела, боясь сделать лишнее движение. «Он не заметил… он поверил? Или только сделал вид, что поверил? Он убьёт меня позже?» — ядовитые мысли как пчёлы вновь и вновь жалили меня, но я старалась не обращать на них внимания. В тот вечер я изо всех сил старалась изображать прежнюю себя, но прежней уже быть не могла и прекрасно это понимала.
* * *
Осознание сотворённого мной пришло не сразу. Оно медленно подкрадывалось ко мне, но когда я пришла домой, в свою маленькую квартирку, после того самого собрания, слёзы новой волной подступили ко мне. То спокойствие, предсмертное спокойствие исчезло без следа, и ему на смену пришло раскаяние. Лучше бы Он убил меня сразу, в тот самый вечер.
Валяясь на холодном полу, я судорожно рыдала, вспоминая каждого убитого мной невинного человека. Да, именно в тот момент я вдруг поняла, как же была слепа до этого. Что все мои идеалы, которыми я грезила вот уже столько лет, внезапно разбились на мельчайшие осколки, а вместо них осталась только пустота и осознание того, в какое же чудовище я превратилась за этот год. В какое чудовище превратил меня Он.
Я лежала на холодном полу, захлёбываясь слезами, и вспоминала ту робкую вчерашнюю школьницу, которая впервые перешла порог поместья Малфоев, чтобы стать частью Великого дела, чтобы стать частью Истории. Сейчас, снова вспоминая тот роковой день, в моей голове вот уже в который раз проносилась одна-единственная фраза: «Господи, какая же я была наивная дура!»