«Ну и славно», — думал он, но подспудное чувство беспокойства его не покидало. С огромным трудом он все же заставил себя пройти пару кругов. Он шел быстрым шагом, спеша скорее подойти к дому и убедиться, что там никого нет. Хотя Вадим уже знал — девушка смогла незаметно проскочить мимо и уже хозяйничает на его кухне.
Когда он открыл дверь, ему в нос ударил запах свежесваренного кофе, смешанный с ароматом клубничного мыла. На крючке, напротив входной двери, висел старый потрепанный темно-фиолетовый плащ. Красный шарф лежал на кресле, которое Вадим так и не отнес обратно в комнату. У входа стояли маленькие, изрядно поношенные ботиночки. Вся эта одежда выглядела так, будто ее непрерывно носят уже несколько веков. Вадим удивился, как в этом в принципе еще можно ходить, да и где она только нашла это древнее барахло.
Он замер, в сенях, не понимая, как ему действовать. Единственное, чего он хотел — это выгнать незнакомку, чтобы больше у нее не возникало желания вернуться. Но как это сделать?
«Если я так и буду стоять тут, то она еще решит, что я ее боюсь. А я должен показать, что я здесь хозяин, и я ей не рад. Просто иди и скажи ей, чтобы убиралась. Да, просто выгони ее», — уговаривал он себя.
Вадим ощущал, как у него подрагивают мышцы ног и немного сводит живот, будто от голода. Он медленно зашел в комнату.
Девушка, почему-то босая, стояла на кухне к нему спиной, переминаясь с ноги на ногу и копошась у стола. Несмотря на то, что верхняя одежда у нее была очень старой и драной, сама она была в практически новом легком белом платьице на бретельках — совсем не по погоде. Длинные темные спутанные волосы опускались на худые плечи и несколько прикрывали руки.
Было понятно, что она замерзла и пыталась согреться с помощью горячего кофе. Да и Вадим, глядя на нее, почувствовал озноб. «Затопить, что ли», — подумал он, затем быстро одернул себя: «Вот еще! Ее прогнать надо, а не устраивать ей тут курорт».
Он направился к девушке и хотел заговорить, как она внезапно обернулась и протянула ему кружку с кофе. Вадим рассматривал ее. Ничем не примечательная внешность: худощавая, с тонкими руками и бледной кожей, большие зеленые глаза на невыразительном лице.
Девушка подошла еще ближе и вновь, уже более настойчиво, но также молча протянула ему кружку. Он ее взял, сделал глоток. Девушка отвернулась и наполнила еще одну кружку для себя. Добавила ложку сахара и немного молока. Вадим смотрел заворожено: «Откуда она все это взяла? Неужели принесла с собой?.. В любом случае, прогони, прогони, прогони ее».
— Спасибо, — сказал он, противореча своим же мыслям. — Тебе холодно?
Девушка вновь посмотрела на него.
— Сядь пока на кровать. И вот, накинь халат. Я сейчас затоплю печку.
«Что ты делаешь? Зачем ты это делаешь?» — вопил внутренний голос. Вадиму сейчас было очень сложно совладать со своими мыслями. Он ругал себя за гостеприимство, практически ненавидел за то, что позволил ей вообще тут находиться, при этом он уже присел у печи, куда уложил поленья, и трясущейся рукой пытался разжечь огонь, не сразу сообразив, что надо открыть поддувало.
Когда все-таки он справился, и огонь постепенно начал разгораться, Вадим решился снова заговорить с девушкой и узнать, кто она такая и что ей нужно. Он поднялся и повернулся к гостье. Она уже допила свой напиток, поставила чашку рядом с кроватью на пол и, завернувшись в его халат, привалилась к подушке и дремала.
Вадим стоял в центре комнаты, смотря на спящую незнакомку, и чувствовал себя чужим в своем же доме. Он уже не думал о том, что его быт, уклад, распорядок — все это разрушено. Он не размышлял о том, что делать дальше. Он больше не боялся и не злился. Единственное, что ощущал Вадим в данный момент, — это то, что его опустошили, отняли всякую точку опоры, лишили воздуха, которым можно дышать, превратив его в пустое место. И виновата в этом она и только она.
Сколько времени Вадим простоял неподвижно, он не знал. Из оцепенения его вывел звук урчания собственного желудка. Он опять пропустил обед, и организм, привыкший получать свою порцию каши каждый день в одно и то же время, начал уже активно возмущаться неприятным для него изменениям.
Вадим тяжелыми движениями, медленно и неуверенно прошел на кухню, чтобы приготовить обед. Он забыл, должна ли быть сегодня перловка или гречка, забыл, какие обычно клал консервы. В какой-то момент решил, что это сейчас вообще не важно, и взял первое, что попалось под руку. «Макароны?! Макароны?! Да что за черт!» — Вадим пытался сконцентрироваться, но вместо этого он все сильнее ощущал собственную рассеянность и неуверенность. И чтобы лишний раз не хлопать дверцами в поисках более подходящего для себя обеда, он все-таки решил сварить макароны. Получилось две порции.