Воцарилось молчание. Затем Дима сказал:
— Я не очень смыслю в подобного рода делах. Но это действительно интересно. Я, признаться, тоже не знаю, отчего секс так важен. Наверное, э-э… инстинкты. Муж от брата отличается тем, что с ним выводят потомство. Природа заложила такой алгоритм.
Маша подумала и добавила:
— Я тут на днях писала про один его сексуальный экспириенс — настолько перевозбудилась, что побежала в ванную и довела себя до того, что у меня чуть половые губы не отлетели…
В воспоследовавшей паузе послышались шорохи и чмоки. Затем Димин голос зашептал с придыханием:
— Ты такая сладкая… Расслабься…
Маша вдруг вскочила откуда-то:
— Не могу… Может быть, потом… Я сейчас не в настроении. И вообще, как-то ты меня не спонтанно соблазняешь, противно…
Затем послышались приближающиеся шаги. Дверь в ванную отворилась, и Маша с Димой оказались на пороге, прямо перед Вадимом. Он привстал. Маша по его лицу поняла, что он все слышал, а он увидел это понимание на ее лице. Дима тоже кое-что понял: что в этом доме ему больше появляться не следует. Дима, однако, был пьян и омерзительно лыбился.
Подойдя вплотную к Вадиму, неожиданно резким движением Маша столкнула его в ванну, почему-то полную холодной воды. Падая, Вадим ощущал, что улыбается виновато и глупо. В общем и целом, это стало логичным завершением вечера.
4
Ближе к концу рабочего дня Лера сказала:
— Вас Александр Морев, Вадим Сергеевич.
Он, недоумевая, взял трубку.
— Здорово, брат, ну… как жизнь? — Саша был, по-видимому, весел и пьян.
— Э-э… Как обычно, — ответил Вадим осторожно.
— Ну и ладушки. Не заедешь в Солнцево ко мне вечерком? Я б и сам заехал к тебе — да у меня машины нет, ты же знаешь… Выпьем чуток, поболтаем. Уж сколько не виделись…
Вадим был огорошен нехарактерностью предложения. Затем вспомнил, что обещал сделать почтовый перевод и забыл.
— Что пить будем?
Саша захрюкал.
— Что купить, в смысле?
— А-а, — Саша обрадовался. — Да водочки. Ну и там, закусон какой-нибудь, если не жалко.
— Какой у тебя номер дома?
— Да хер его знает… Я на номера не смотрю. Десятый, что ли. Около овощного прям. Пятый этаж, квартира слева — там дверь черная такая, зараза.
— Я в семь — полвосьмого буду.
А ведь он был когда-то совсем не глупым, даже интересным человеком, подумал Вадим о брате. И стал собираться.
К лифту он выходил, думая о вещах, не относящихся ни к чему, — о чертиках, подушечках для иголок и желтом цвете. В холле находился большой аквариум; одна из обитающих в нем рыб особенно нравилась Вадиму. Большая, размером с ладонь, с огромными глазами. Она была задумчивой и смотрела умно, как собака. Во всяком случае, она точно была умнее некоторых людей. Так иногда казалось.
Подъехав к дому около овощного, Вадим обнаружил Сашу сидящим у подъезда на лавке. Начал вытаскивать сумки с едой, и брат восхищенно присвистнул:
— Ну ты зафаршировался! Это ж нам до утра не осилить!
— Я до утра не буду — завтра на работу, — предупредил на всякий случай Вадим. Неизвестно, какие у Саши планы на его счет. — Ты меня встречаешь?
Саша слегка смутился:
— У меня ключа нет.
— В смысле?
— Посеял. Будем дверь ломать.
Вадим замер. Он мог предположить все что угодно.
— А это все еще твоя квартира?
— Да ты че? — возмутился Саша. — Угорел, что ли? За кого ты меня принимаешь? Просто я не такой, как ты, вот и все. Это ты такой — на работу, да галстук, да костюмчик. А я — свободный человек, где темнеет — там и ночую. Я здесь неделю назад был. Там еще мои макароны остались, увидишь все это шило.
Саша насупился. Оторопев от подобного излияния и заметив выходящих из подъезда людей, Вадим малодушно понизил тон:
— Ладно, пошли.
Поставил пакеты на лавку и вернулся к машине, взял инструмент.
Дверь взломали тихо.
Перед этим Вадим спросил:
— А как ты без замка будешь?
— Ой, я вас умоляю! У нас тут воровать нечего, мы себе добра не нажили.
Вадим оглядел жилище: такие довольно часто показывали по телевизору. Затхлый запах, гниль, трещины, обрывки, пятна. Окурки, заплесневевшие банки, засохшие лужи. Саша едва ли выглядел лучше: изможденный, морщинистый, заплывшие глаза, щетина, сальные волосы. Въевшаяся грязь на руках. Круглые ногти, не как у Вадима и его мамы. Чужие. Грязная обвисшая одежда.
Вместе с тем лицо его не было некрасивым и даже обладало некоторой привлекательностью. Обветренное и выжженное, с заостренными чертами, оно напоминало лицо крокодила Данди или ковбоя из рекламы «Мальборо». Отблеск ума мелькал иногда у Саши в глазах; за ним, как правило, следовала ухмылка. Из-за чего можно было заподозрить, будто Саша нарочно играет роль, всегда играет роль, но выбрал он ее сам. Впрочем, Саша всегда был для Вадима загадкой.