– А когда это было? – допрашивал дальше М-ский.
– В тот самый день вечером.
– Это ты нес обрывок платья, да?
– Я, а откуда вы знаете?
М-ский торжествующе улыбнулся:
– Видишь, от нас ничего не укроется. Который это был час?
– Не помню точно, где-то после семи, нет, пожалуй, ближе к восьми.
– Так. А что вы делали потом?
– Да уже ничего, потом мы пошли домой.
– А почему вы не рассказали обо всем родителям?
– Мы боялись, потому что они взлетели на воздух, это было так страшно, что, наверно, не рассказал бы даже на исповеди, – выпалил я на одном дыхании.
М-ский опять усмехнулся:
– А вот и рассказал, однако, и не ксендзу, а нам!
– Вы местные? – неожиданно спросил сержант.
– Не понимаю, – сказал я. И в самом деле, куда он гнет? Что ему надо?
– Я спрашиваю, твои родители отсюда?
– Да, отсюда, отец родился в Гданьске, и мать тоже.
– Ну хорошо. – М-ский закончил допрос – А какие-нибудь вещи Вайзера вы не находили, что-нибудь от него осталось?
– Нет, взрыв был такой сильный, что мы даже искать ничего не стали, этот кусок платья – чистая случайность!
– Можешь идти и позови второго приятеля, – прервал меня директор. – Ну, чего ждешь?
Впервые с начала следствия я почувствовал себя чуть увереннее.
– Петр, теперь ты, – позвал я из открытых дверей и, когда он проходил мимо меня, подмигнул ему так же, как Шимек: мол, пока все идет нормально – так, как им хотелось с самого начала. Я сел на складном стуле и кивнул Шимеку, тот сразу все понял. Сторож зевал немилосердно, обнажая черные гнилые зубы, а я вспоминал, что происходило дальше.
Утром следующего дня я услышал в магазине Цирсона такой разговор наших соседок:
– Вы слышали? Поймали того психа, что по Брентово бегал и людей пугал.
– Эээ, да это был не псих, а извращенец какой-то, дорогая моя.
– Святая Мария, извращенец, говорите?
– Да-да, извращенец, какой нормальный псих будет бегать по кладбищу и звонить? Какой сумасшедший напялит на голову каску и будет болтаться по улицам? Нормальный псих, моя дорогая, выдает себя за Наполеона или за Мицкевича.
– А говорят, – вмешалась новая собеседница, – золовка моя говорит, она там живет, что никакой он не сумасшедший, а боговдохновенный, святой как бы человек, однажды он будто бы залез на крышу и говорил такое, прямо как из Священного Писания!
– Как это – из Священного Писания?
– Ну не в точности, а как бы из Писания, все время о Боге и каре за грехи!
– Ну-у, нет, он все же сумасшедший, а чтоб о Боге говорить, для того есть ксендз. На крышу, говорите?
– На крышу, и даже милиция приехала, но он тогда убежал.
Подошла моя очередь, и я не стал слушать дальше, что говорят соседки, а когда выбежал из магазина, встретил Шимека.
– Прошло у тебя уже? – беззлобно спросил он.
– Да.
– Ну так почитай. – Он сунул мне под нос газету, с которой возвращался домой. – Вот здесь, – показал пальцем заголовок.
«ГРАЖДАНСКАЯ ПОЗИЦИЯ» – значилось крупным шрифтом.
– А о чем это?
– Не спрашивай, а читай, – нетерпеливо буркнул он.
В заметке говорилось о поимке опасного безумца, которого схватили с помощью счастливых членов государственного садоводческого кооператива имени Розы Люксембург. Подписанная инициалами К. З. заметка не произвела на меня большого впечатления.
– Ну и что? – спросил я. – Что с того?
– Ничего, только про него написали, а про нас нет.
– А ты хотел бы, чтоб про нас?
– Да нет, пусть уж лучше никто не знает, что мы ему помогали-.
– Да, – ответил я, – лучше, чтобы не знали. Мы перешли по булыжной мостовой на другую сторону улицы. Из колбасной за магазином Цирсона доносился неприятный сладковатый запах требухи. У подъезда мы встретили Вайзера и Эльку, которые как раз выходили из дому.
– Приходите немного раньше, мы сегодня устраиваем пикник, – сказала Элька весело.
– Где всегда?
– Где всегда, – и уже догоняла Вайзера.
– Подожди, – задержал ее Шимек, – если пикник, нужно еду какую-нибудь, да?
– Ладно уж, – крикнула Элька и показала на корзинку, которую держала в правой руке. – У меня все есть, можете ничего не приносить.
Они пошли в гору, в сторону леса.
– Пикник со взрывами на закуску. – Шимек расхохотался над собственной шуткой. – Неплохо, а?
Но взрывами и не пахло. Когда мы пришли в ложбину, Элька и Вайзер сидели возле расстеленной под дубом скатерти.
– Где раздобыла, – спросил Петр, – у ксендза Дудака?
– Только не запачкайте, – строго сказала Элька, – видите, какая белая?