Я сбегала вниз по лестнице, купалась, играла в саду, ела, разговаривала, дралась с моим братом. Я постоянно натыкалась на стены и мебель, и всегда на мне была целая коллекция синяков различной стадии. Моя мама говорила, что если я падала и не слишком сильно ушибалась, поднималась и опять бежала за своим следующем приключением, совершенно не подозревая, что беспокоиться было о чем.
Когда я подросла, я узнала, что мир создан для зрячих людей. Моя мать говорила мне, что у меня может занять вдвое больше времени, но я всегда могу сделать все, что захочу.
Когда настало время мне пойти в школу, мама сказала, что я слишком особенная для местной школы у нас, в Дуранго-Фоллс. В этом вопросе она была непреклонна, заявив, чтобы будет меня обучать сама.
Много лет спустя, когда она умерла, я нашла ее дневники, она все их перевела на шрифт Брайля. Вот тогда я и поняла, почему она посадила меня на домашнее обучение, она очень за меня боялась, что другие дети могут сломать мою трость, украсть мой обед, смеяться надо мной... на самом деле, список несчастий, которые она думала могут со мной случиться, был буквально безграничен.
Я плакала над ее дневниками, поняв, как она за меня боялась и насколько мудрой она была, никогда не показывая мне свой страх, чтобы не заразить меня им. Благодаря этому я смело пробовала и многому доверяла. Даже когда у меня не было причин особо доверять, я все равно доверяла и никогда не переставала верить в себя.
Никто не верил, что я могу скакать, но я доверилась своей лошади, и она, словно дала мне крылья за спиной. Она неслась, я пришпоривала ее, с головокружительной быстротой, я же повисла у нее на шеи, как клещ, ветер трепал мои волосы, и я точно знала, что с ней могу полететь на луну, если бы на самом деле попыталась. Но она внезапно затормозила, я взлетела в воздух, но удачно приземлилась, так что все закончилось хорошо.
Когда мы были еще детьми, Элейн обожала кричать «Лужа», пока мы с ней гуляли, и я прыгала, чтобы не наступить в нее.
Иногда она кричала «Лужа», хотя лужи на самом деле не было. Я прыгала, она смеялась надо мной. По идеи я должна была рассердиться на нее за это, но не могла. Мне нравилось слышать ее смех.
Когда вы доверяете, всегда случается что-то хорошее.
6.
Кит
Я боролся с простынями всю ночь, как дикая собака, попавшая в капкан, и проснулся перед рассветом. Яркая полная луна опустилась за деревья, и комната наполнилась голубым светом. Я волновался и чувствовал непроходящее беспокойство. Внизу моего живота, словно в темной яме, извивались змеи.
Впервые с момента поселения в доме старика Крика, сюда должен был прибыть другой человек! Я собирался принять посетителя в своем доме, причем женщину. И моя проблема заключалась в том — я не совсем был уверен, смогу ли я нормально с ней общаться, вернее смогу ли я нормально общаться с людьми в целом. Я привык слышать только собственное сердце и вой диких волков, обосновавшихся вокруг меня.
— Ты сам создал себе все эти неприятности, — проворчал я себе под нос.
Я даже уже начал разговаривать сам с собой. Поэтому откинув одеяло, я ощутил, что в доме слишком холодно. Слишком холодно и неуютно для молодой леди. Я выпрыгнул из постели, быстро оделся и спустился вниз.
Внизу было темно и тоже холодно. Также, как и волки, я привык к холоду, но сейчас было бы неплохо разжечь камин. Я не разжигал огонь с прошлой зимы. Я открыл входную дверь и вышел на морозный утренний воздух. Андак спал на крыльце на стуле, но он все же поднял свои старые кости и подошел ко мне, чтобы уткнуться своим носом мне в руку. Я потер его морду.
— Тебе лучше вести себя хорошо, потому что ко мне должен прийти посетитель, старина, — сказал я ему.
Чепи, молодая волчица, последняя присоединившаяся к стаи, тут же оказалась рядом со мной, стоило мне выйти из хижины. Я замер, любуясь, как она резво каталась по снегу. Она хотела, чтобы я почесал ей брюхо. Из всех волков, она была самой дорогой для меня. Иногда она вела себя точь-в-точь как собака, а не как волк.
Я набрал дров и направился в дом, я вычистил камин, поняв, что дымоход не забит, я набросал газету для растопки на решетку, и произвел старый индейский трюк, поддав максимальную тягу.
Я понюхал воздух. Мне показалось, что пахло хорошо, но вполне возможно, что я за столько времени стал невосприимчив к запаху волков и немытого тела человека. Из шкафчика под раковиной я достал тряпки и чистящие средства, ведро и швабру.