Дети завтракали, когда на пороге возникла суровая, несмотря на улыбчивость, Татьяна Антоновна. От ее взгляда Ирине стало не по себе.
— Доброе утро, Ирина Петровна, — поздоровалась старшая воспитательница со всей неискренностью, коей обладала. — Вас хочет видеть Элла Григорьевна. Пройдемте со мной, пожалуйста.
Ирина почувствовала себя нарушительницей порядка, попавшейся на глаза полицейскому. Что еще надо от нее этой молодящейся ведьме?
Пришлось идти. Игнорирование слов заведующей может привести к печальным последствиям. Пусть Павел и забыл случившееся мистическим образом, но уж Ирина-то помнит каждую минуту с момента получения письма и до сегодняшнего утра. Оставив детей под присмотром нянечки, Ирина отправилась с Татьяной в кабинет заведующей.
Поздоровавшись с Юлией, старшая воспитательница ушла. Секретарша, сообщив начальнице по селектору, что Ирина Петровна прибыла, с напускной вежливостью разрешила той войти. От одного только вида этой Юлии Ирину воротило. Вроде бы, на первый взгляд, обычная молодая девушка: ухоженная, стройная, красивая... Но что-то в ней не так. От нее исходила та же самая мрачно-давящая энергия, как от Эллы и Татьяны.
Войдя в роскошный кабинет, Ирина встретилась глазами с Эллой Григорьевной. Та смотрела на нее с улыбкой, но девушка буквально ощутила на себе ненависть, выпущенную заведующей и направленную на конкретную цель.
— Спасибо, что пришли быстро, — сказала Элла Григорьевна. — Я бы хотела серьезно с вами поговорить.
Ирина даже не удивилась. Вряд ли эта мегера стала бы приглашать ее к себе на чашечку кофе.
— Я вас слушаю, — не теряя достоинства и не прогибаясь под наглым взглядом стервы, сказала Ирина.
— Прошу, присаживайтесь. — Заведующая указала на стул. Ирина послушно села. — Мне сообщили о вашем разговоре с Викторией Мухиной и Яниной Борисовой. Вы нарушили один из важнейших пунктов трудового договора: «Не предъявлять никаких претензий родителям посещающих учреждение детей». А что сделали вы? Позволили себе нагло и надменно упрекнуть их в опоздании. Я, по-моему, упоминала о самодеятельности и ее последствиях. — Ее слова сопровождались неизменной улыбкой, которая была совсем не к месту.
Ирине улыбаться не хотелось.
— Из-за них мне пришлось отложить время завтрака, — сказала она. — Опаздывающие задерживают группу и мешают работе воспитателей.
— Не вам судить, милая, кто кому мешает, — отозвалась заведующая. — Ваше дело — выполнять свои прямые обязанности. Так уж и быть, я прощу вам эту выходку, но только раз. Если услышу о подобном снова, вы будете наказаны.
Ирина встала.
— Значит, я не имею права отстоять интересы других детей и самого заведения?
— Это не входит в ваши обязанности, — непреклонно ответила Элла Григорьевна. — Ну, так что, мы договорились? Надеюсь, впредь будете относиться к родителям с уважением. Благодаря им вы получаете зарплату.
«Я пока ни рубля от тебя, дрянь, не получила!» — вертелось на языке у Ирины, но она сочла за лучшее промолчать.
— Хорошо, — сказала девушка. — Извините. Такого больше не повторится.
— Я рада. Можете возвращаться к работе.
Развернувшись и с трудом сдерживая злость, Ирина вышла из кабинета.
В коридоре звучали несвойственные для этого места звуки. Кто-то отчитывал кого-то в довольно грубой манере. Прислушавшись, Ирина узнала голос Татьяны. Вот как? Значит, та не только улыбаться умеет? Интересно.
Заглянув в полутемный коридор, Ирина увидела, что не ошиблась, — старшая воспитательница скалой нависла над неопрятной женщиной в лохмотьях. От улыбки на лице Татьяны не осталось и следа.
— Сколько раз тебе велели не появляться здесь в рабочие часы? — злобно говорила она. — Совсем отупела? В пятницу мальчишка тебя видел. А если будет болтать? Твое счастье, если он тебя не узнал! В противном случае... — Внезапно она замолчала и резко повернула голову. Ирина не успела скрыться. — Чего уставилась? Нет работы?