В связи со случившейся трагедией в городе объявлен трехдневный траур по погибшим детям: Мише Медведеву, Оле Куравлевой и Рите Матросовой».
Несколько раз Вера перечитала страшную статью. Ниже говорилось о спасенной девочке. Ее звали Настя Голубева. Забив в поисковике имя, Вера узнала, что, спустя год после трагедии, семья переехала в Москву. Во время обвала Настя повредила позвоночник, и ей требовалась дорогостоящая операция. Больше никакой информации о ней не обнаружилось.
Вере стало по-настоящему страшно. Откуда мальчик мог узнать о девочке, погибшей еще в то время, когда его мать была ребенком? Случайно совпало придуманное имя с существовавшим? А как же то, что напугало Веру больше всего? Нет, это даже не имя Оли и не ее страшная смерть.
По адресу, где стоял злосчастный дом, сейчас находится детский сад «Сказка».
VII. Нарушая правила
Это утро стало другим. Еще вчера Вера с радостью шла на работу, но сегодня вдруг не захотелось покидать квартиру. Навалились усталость и апатия, и девушка испугалась. Прежде с ней такого не случалось. Наверное, причина в статье. И зачем она только интересовалась этой девочкой?
При мысли об Оле Веру передернуло. Выходит, малышка существовала на самом деле. И умерла здесь, на месте, где спустя годы построили детский сад. Неужели Саша Мартынов видит ее дух? Но это же невозможно! Вера никогда не интересовалась потусторонними вещами, и, если кто-то начинал рассказывать о них, скептически вздыхала. Но происходящее в стенах «Сказки» заставило ее впервые усомниться в собственном скептицизме.
Удивительно, но от охраны улыбчивости не требовали. Страж территории встретил Веру на входе угрюмым взглядом. Он читал газету, в будке тихо играло радио. Буркнув что-то вроде «здрасьте», он снова уткнулся в статью.
Сашу привели раньше всех. Мальчик засел в углу с игрушками и никак не отреагировал на появление воспитательницы. Переодевшись, Вера подошла к нему, села рядом на колени и поздоровалась. Саша поднял на нее тоскливый взгляд.
— Здравствуйте, Вера Владимировна.
После недолгой паузы воспитательница решилась спросить:
— Саш, а Оля сейчас здесь?
В глазах воспитанника что-то изменилось. Пропало равнодушие и, кажется, появился интерес.
— Нет, — ответил он и добавил, подумав: — Я больше не буду о ней рассказывать. Вы, как мама, думаете, что она ненастоящая.
Вера огляделась, словно боясь, что в углу мог кто-то притаиться и подслушать их.
— А если я скажу, что верю тебе? — шепотом произнесла она.
Саша покачал головой. Серьезно так, по-взрослому.
— Вы обманываете, — сказал он. — Просто хотите мне понравиться. Взрослые часто так делают, когда видят, что дети их не любят.
Веру всегда поражала его недетская манера общения. Иногда он разговаривал как взрослый мужчина, хотя ему нет еще и шести.
— Ты меня не любишь? — спросила она.
Поняв, что сказал лишнее, Сашка стушевался и отвернулся.
— Я вас люблю, просто...
Вера ласково погладила его по голове.
— Все хорошо, — успокаивающе сказала она. — Я понимаю. Тяжело, наверное, когда тебе никто не верит. Но мне можешь рассказывать обо всем.
— Даже про Олю? — с недоверием спросил мальчик.
— Даже про Олю, — заверила она его.
Воспитательнице показалось, что между ней и Сашей возникла тонкая нить доверия.
.
Планерку в этот раз проводили Татьяна Антоновна и Юлия. Вера искала глазами заведующую, но не нашла.
— Элла Григорьевна заболела, — произнесла Юлия, словно прочитав ее мысли. — Мне поручено заместить ее сегодня. По любым вопросам обращайтесь к Татьяне Антоновне и ко мне. — Она задержала взгляд на воспитательнице младшей группы. — Ирина Петровна, будьте добры, перекрасьте волосы в более светлый тон. Черный цвет навевает тоску и расстраивает детей.
Молодая женщина едва не захлебнулась от возмущения.
— С чего вдруг я должна это делать? — набросилась она на секретаршу. — В договоре ничего не написано о цвете волос. И почему вы решили, что черный кого-то там расстроил? Да у большинства людей этот цвет, и работают! Я же не хожу в траурной одежде!..