Вера упиралась, не желая идти по длинному коридору, освещаемому тусклыми лампами. Здесь было сыро и пахло плесенью. Такие места популярны в голливудских ужастиках. Но это — не ужастик. Это — реальная жизнь. Реальный цивилизованный мир. В нем не может быть такого!
Как выяснилось, может. На пути попалось несколько человек, и они разительно отличались от тех, что наверху. Никто не улыбался, все выглядели мрачными и неопрятными. Казалось, они давно забыли, что такое вода. Слипшиеся волосы висели сосульками, на лицах и руках виднелись грязевые подтеки, одежда лохмотьями болталась на телах. От людей разило потом и грязью.
Около одной из дверей мужчины остановились. Эта дверь, как и остальные в коридоре, оказалась металлической и напомнила те, что обычно устанавливают в психбольницах — в отделении для особо буйных пациентов. Сунув в скважину массивный ключ, конвоир повернул его и открыл дверь, оглушившую подвал чудовищным скрипом. Изнутри в лицо Вере ударили холод и смрад. Мужчины втолкнули ее внутрь, и дверь за спиной захлопнулась.
— Эй! — Вера в ужасе принялась колотить кулачками по металлу. — Выпустите меня отсюда! Что вы делаете?!
Ей никто не ответил.
Прекратив попытки докричаться до угрюмых конвоиров, Вера повернулась и осмотрелась. Помещение, освещаемое керосиновой лампой, чем-то напомнило общественную душевую. Две параллельные стены, оставившие узкое пространство между собой у входа, метра через полтора-два разошлись в разные стороны. Кафельное покрытие на них давно потрескалось и теперь было вымазано чем-то темным. Пол из более прочного кафеля был скользким и усыпанным мусором. До ноздрей Веры донесся запах сигаретного дыма.
Сделав несколько неуверенных шагов, Вера дошла до места разветвления прохода и осторожно выглянула из-за угла. Слабый свет выхватил из темноты женскую фигуру, одетую в белое, и подвижный огонек — то поднимающийся, то опускающийся.
— Ну, чего встала? — прозвучал хриплый голос незнакомки. — Надоело тарабаниться? Забудь. Тебя не выпустят в ближайшее время.
— В ближайшее время?.. — пробормотала Вера, отложив другие вопросы.
Курившая не сдвинулась с места. Дым от сигареты тонким столбиком поднимался к вытяжке на потолке. Неужели она в рабочем состоянии? Судя по обстановке, здесь вообще ничто не должно работать.
— Ну, да, — равнодушно ответила женщина. — Черт, как же надоело по сто раз объяснять одно и то же! — Огонек резко дернулся вниз и погас. — В последнее время много вас стало, новеньких. Как будто у нас тут резиновые стены!
Кафель отразил цокот каблуков, и Вера отступила назад. Незнакомка подошла вплотную, и у девушки подкосились колени. Сразу голос показался ей знакомым, но от страха она так и не вспомнила, где его слышала. Теперь же уставилась во все глаза на неопрятную женщину в белом халате и не смогла поверить тому, что видит.
— Элла Григорьевна, — представилась та, протягивая руку. — Но это ведь лишнее, да? Уверена, ты уже знакома с моим двойником.
***
Ирина вернулась из кабинета заведующей, едва держа себя на ногах. Из нее будто высосали жизнь. И сцена с Верой никак не выходила из головы... Куда ее повели? Почему никто даже не попытался остановить тех мужчин?
Что здесь происходит?!
Дети что-то говорили, но Ирина не слушала. Села за стол, уронила голову в ладони. Если бы не Павел, она бы сбежала прямо сейчас. В полицию идти бесполезно, — там в такое не верят, а улики портятся в долю секунды. Скрыться? Вариант. Можно уехать из города, из страны. Поискать убежище за границей.
Ирина боялась за мужа. Она давно поняла, что эта организация похожа на земной филиал Ада: жизнь в стенах «Сказки» течет совершенно иначе, нежели снаружи. Другие правила и нечеловеческие законы. Ни на одной работе сотрудников не волокут силком в неизвестном направлении, игнорируя их крики. А здесь — будто так и должно быть.
Отчаянным взглядом Ирина обвела группу. Дети, как ни в чем не бывало, играли друг с другом, смеялись, занимались своими делами. Они выглядели совершенно нормальными. Чокнутый здесь только персонал. Если бы родители знали, с кем оставляют своих малышей! Ирине хотелось кричать во всеуслышание о беспределе в детском саду, но она не имела на это привилегии. Хорошо, если после такого «номера» пострадает она одна, но ведь твари могут отыграться на Павле! Несчастной воспитательнице хватило на всю жизнь впечатлений, которые получила, взглянув на то фото.