Ирина не могла поверить глазам. Происходящее походило на ритуал какой-то секты. А вдруг персонал детского сада и есть секта? Шизанутые сатанисты, которым место в дурдоме? И то, что сейчас там творится — их дикий обряд? Но при чем здесь дети?
Ирина получила ответ на этот вопрос раньше, чем предполагала. Двери снова распахнулись, и в зал вошли те двое, держа в руках связки цепей. А за ними... Ирина чуть не выдала себя вскриком и вовремя успела зажать рот обеими ладонями.
Словно свора собак, в кабинет ритмики на четвереньках вбежали они. Нет, эти существа кто угодно, только не люди! Грязные, полуголые, со спутанными волосами. Но первое, что бросилось Ирине в глаза — это их зубы. Обе челюсти каждого неестественно выпирали, и губы не могли закрыть их полностью. Кривые желтые зубы, все до одного, были заострены.
— Детки, пора ужинать, — ласково, но достаточно громко сказала Элла Григорьевна.
Девчонка в ужасе заверещала, когда десять пар голодных глаз устремились на нее. Лязгнули цепи, послышался рык, и в следующую секунду жуткая свора бросилась на несчастную. В одно мгновение кровь окропила стену. Чавкающие звуки и затихающий крик жертвы набатом прогремели в ушах Ирины. Отшатнувшись, она ступила назад, продолжая зажимать рот ладонями.
Это неправда! Ей снится! Такого не может быть в реальном мире!..
Тело обдало холодом, когда Ирина почувствовала, как локоть сжали чьи-то пальцы.
— А кто это у нас тут шпионит?
IX. Дьявольское место
Это уже третья бутылка... за сутки. А сколько их было вчера? Позавчера? Яна сбилась со счету. Много, и будет еще больше.
Димка всегда был сорванцом. Любил носиться с мальчишками по улицам, тягал овощи и ягоды из чужих огородов, иногда даже задирался и справедливо получал по лбу. Но никогда — никогда! — не ушел бы из дома надолго. Пару раз на него накатывало, и он убегал, но всегда возвращался. Только не теперь...
Игорь обил уже все пороги полицейского участка. Подал заявление, показал фотографию. Даже афиши напечатали. Вон они — в какое окно ни выглянь, обязательно наткнешься на одну, а то и две. И толку? Люди проходят мимо, вздыхают, а ребенка никто не видел. Словно испарился. Муж два дня назад беседовал с соседом по подъезду — Павлом Демидовым. Тем учителем, что на молодухе-коллеге женился. Эта его бывшая подопечная сейчас работает в садике, куда ходил Дима, и который так ненавидел. Демидов, как и все, жал плечами. Мол, Ира ничего не знает, да и вообще — он не в ее группе.
Конечно, все не в курсе... Никто не желает понимать чужую боль до тех пор, пока самих петух не клюнет. Как только это происходит, начинают носиться в истерике и сочувствовать. Да только поздно уже. Раньше надо было.
Утром они с Игорем снова поссорились. Пытался отобрать у нее бутылку, и ему это удалось. Благо, Яна успела припрятать деньги на новую. Прежде она не пила. Стопка в праздник не считается. Да и то — она больше любила вино. А теперь сидит вот, глушит родненькую и воет белугой. Казалось бы, давно все слезы выплакала, ан нет — много их еще осталось.
За окнами давно ночь. Муж остался ночевать у брата. Сказал, что вернется утром, а пока не хочет видеть ее пьяной. Конечно! Он Димку всегда недолюбливал. Яна забеременела перед тем, как он ушел в армию. «Добрые люди» насплетничали, что у нее, якобы, ухажер появился. Был такой, да только она в его сторону и не смотрела. Побегал за ней какое-то время, а потом переключился на более сговорчивую. Зато подружка, которая сама по Игорю слюни пускала, разнесла слух, что родила Яночка сыночка, да только похож он больше на ухажера, чем на ее жениха. Димка, и правда, мало чем походил на отца. Тот рыжеволосый, а он родился русым; сероглазый — а у пацаненка глаза синие. И все-таки он его сын. Да только как докажешь? О генетической экспертизе Яна слышала, но понятия не имела, где ее проводят и сколько это стоит. Да и гордость не позволяла таскаться по врачам, чтобы доказать недоверчивому парню, что Димка — его плоть и кровь. После долгого и шумного скандала, свидетелями которого стали все жильцы этого дома и соседних, пара не встречалась около двух месяцев. А потом Игорь явился — с цветами и кольцом. В ногах у Яны ползал, прощения просил, замуж звал. Ну, она и «растаяла». Да еще сын ведь рос. Негоже его на безотцовщину обрекать. Сама росла под опекой одной лишь матери, и знала, как порой не хватает крепкого плеча. Согласилась. Сыграли свадьбу. Вроде, зажили. И все-таки муж относился к сыну холодновато, хоть и клялся, что верит жене...