«Ладно, успокойся! — отругала она себя. — Вспомни, зачем ты здесь. Тебе нужны улики. Как только их получишь, уберешься отсюда к чертовой матери, и пусть они сами разбираются с долбанными палочками».
Это помогло. Мысль ушла на задний план, и Светлана приступила к делу. Если где и хранятся бумаги, проливающие свет на «темную сторону» садика, то только здесь. Это более чем улики. Садик не просто прикроют, — его снесут вместе с фундаментом, а поганых ведьм посадят за решетку. Светлана поймала себя на мысли, что расстроена тем, что в современном мире колдунов и сатанистов не сжигают на кострах. Элле вместе с ее свитой там самое место.
Ящики Юлиного стола были забиты всякого рода бумагами, но во всем этом ворохе не нашлось ничего полезного. Бесчисленные копии договоров, счета, сметы, резюме, чистые листы...
Резюме!
Светлана выхватила из ящика внушительную стопку. Здесь, должно быть, все, кто устраивался на работу в «Сказку». Она уже хотела засунуть бумаги в сумочку, но остановилась. Какую роль они сыграют в полиции? Это всего лишь анкеты. Да, некоторые из этих людей пропали без вести, но, по сути, при чем здесь садик? То, что они в нем работали, еще ни о чем не говорит. Разочарованная женщина вернула резюме на место. Нет, надо найти кое-что существеннее.
В столе секретарши не обнаружилось ничего интересного. То и дело Света смотрела на часы. Она возилась уже почти десять минут. Надо закругляться. Если Юля ее здесь застукает, страшно представить, что тогда случится.
Дверь в кабинет заведующей оказалась незапертой. Оказавшись внутри мрачноватой комнаты, Светлана поежилась. Ее всегда пугало это место несмотря на дорогое убранство.
— Где же ты хранишь компромат, старая стерва? — прошептала Светлана самой себе и села за стол начальницы.
Видимо, у этих двух нет привычки запирать ящики столов на ключ, что только помогло Светлане. Однако не настолько, чтобы удовлетворить ожидания. В столе заведующей нашлись сигареты, канцелярский штамп, пачка чистых листов, тетрадь с таблицами расходов, запечатанная флэш-карта. На столе — и того меньше: хрустальная пепельница, выключенная лампа с абажуром и фото, на котором Элла сидит на рабочем месте. Ноутбук она забрала с собой. Не исключено, что именно там вся информация.
Расстроенная Светлана уже собралась уходить, когда с полки вдруг упала книга. Женщина вздрогнула от неожиданности и легкого испуга. Книжный шкаф стоял здесь скорее в роли украшения, и вряд ли заведующая читает литературу, в нем находящуюся. Подняв книгу, Светлана собралась поставить ее на место, но вдруг оцепенела — прямо перед ней возникла девочка из подвала. Лена.
— Сорок седьмая страница, — произнес призрак акустическим голосом и исчез.
Светлана заторможенно посмотрела на обложку. Никаких данных. Просто темно-синий рельефный узор на голубом фоне. Она осторожно открыла книгу. Текст был написан на непонятном языке, похожем на латынь. Может, это она и есть, да только Света ничего, кроме Per aspera ad astra, оттуда не знала. А ведь учила же латинский в институте! Точнее, прогуливала. Вот и аукнулись посиделки с друзьями вместо учебы.
И все же Света открыла сорок седьмую страницу. И... поразилась. Печатный текст закончился на сорок шестой, и дальше книга писалась от руки. Что самое главное — на русском языке. Аккуратным почерком рассказывалась история создания «Сказки», где фигурировала Катарин. Только теперь ее прошлое описывалось во всех красках, с реальными именами и датами. Пробежав глазами по тексту, Светлана резко остановилась на одной фамилии. Во время путешествия в детство Катарин она так и не вспомнила, где слышала ее, но теперь все встало на места. Еще до того, как к немецкому солдату попала малышка Катя, он влюбился в русскую партизанку, которая спасла ему жизнь. Они тайно обвенчались, но потом жизнь их развела. Ему пришлось вернуться к своим, а она не смогла оставить родину. Однако же эта партизанка родила ребенка. Раз за разом Светлана перечитывала в книге ее имя: Людмила Швайгер (урожденная Зайцева).
Так звали ее бабушку, погибшую в сорок пятом.
XIX. Черная пятница
Открыв глаза, она обнаружила себя в холодном полумраке. Тело находилось в горизонтальном положении, руки и ноги были стянуты веревками. Судя по всему, она лежала на кушетке. Вместо привычной одежды на ней было платье — или ночная рубашка, — а ноги оказались босыми.