Светлана испуганно дернулась. Ничего. Удалось приподнять голову — не более того. Кто-то накрепко привязал ее к этой кушетке.
— Эй! — прокричала она что есть сил. — Что за шутки? Отпустите меня немедленно!
— Ну да, сейчас они прибегут, развяжут веревки, извинятся и проводят тебя с почестями, — прозвучал ехидный голос из темноты. Света его узнала.
— Юля?
В углу звякнуло. Цепь?
— Ага.
— Что ты... мы здесь делаем? И где мы?
— В подвале, — мрачно отозвалась секретарша заведующей. — Натворила я кое-чего, пока за палочками ходила. Теперь нас обеих прикончат.
И тут к Светлане начали возвращаться воспоминания. Кабинет Эллы Григорьевны, книга с историями Катарин и ее бабушки, голос заведующей за спиной... тьма. Кто-то ударил ее по голове. Очнулась она уже здесь.
— Элла встретила меня, когда я возвращалась, — снова заговорила Юлия. — Она была злая, как цербер. Даже не стала меня слушать. Сказала, что все видела, а потом спихнула меня своим головорезам. Ну, а потом и тебя застукала.
— Не понимаю... — Света легла затылком на холодный металл. — Допустим, меня схватили по делу — я копалась в вещах заведующей; но тебя-то за что? Даже если что-то натворила, ты должна была отделаться выговором. К чему эта камера пыток?
Из угла последовал смешок.
— Безусловно, в нормальном садике все так бы и было. Но не здесь. У нас другие наказания.
— И что теперь с нами сделают?
— В полночь меня отведут за черту, а тебя скормят детям, — будничным тоном ответила Юлия.
.
Еще одна воспитательница пропала. Та, что недавно устроилась — классический образ блондинки. Ушла с работы раньше, чем положено, никого не предупредив. По крайней мере, так сказала Татьяна Антоновна. Ирина почувствовала холод внутри. Слишком много людей стало здесь пропадать в последнее время. Воспитатели, дети... Утром она видела несколько объявлений, расклеенных по столбам и стендам, об исчезновении Саши Мартынова. О ребенке до сих пор никаких вестей. Словно в воду канул. И это особенно пугало. Ладно бы потерялся в мегаполисе, но Орехово-Зуево — маленький городок. Даже если бы мальчик убежал из садика, его бы кто-нибудь увидел и сообщил в полицию. Но, похоже, он не покидал эту проклятую территорию.
Неужели его скормили тем тварям?..
Ирина вновь почувствовала, что сходит с ума. В какие-то моменты стала думать, что, возможно, муж прав, и у нее разыгралось воображение. На самом деле «Сказка» — самый обычный детский сад, а от однообразия Ира напридумывала себе всяких небылиц. Но как же улики, с которыми она ходила в полицию? Как же сцена, которую она видела ночью? Как же похищение Павла?..
О котором он не помнит.
В эту пятницу что-то в ней сломалось. Слишком много неизвестного вокруг, слишком много тайн и вопросов, оставшихся без ответа. Может, никакой мистики в стенах этого заведения нет? Пусть. Но криминал процветает.
Она шла домой словно в тумане. Мысли перемешались. Захотелось выпить, но не просто сделать глоток спиртного, а пить до тех пор, пока не упадет в беспамятстве. Она устала терпеть. Устала притворяться, что все хорошо, и каждый день натягивать на лицо приторную улыбку. Сегодня же скажет мужу о своем желании уволиться. Потом свяжется с помощницей следователя Тагировой. Вместе они что-нибудь придумают. Что бы ни происходило внутри «Сказки», этому надо положить конец.
— Любимый, я дома! — как обычно, поздоровалась Ирина с порога.
Ей ответила тишина. Нигде в квартире не горел свет.
«Наверное, вышел в магазин», — мелькнула мысль.
Павел приходил с работы раньше нее, и в это время он всегда был дома. Отгоняя от себя мрачные мысли, Ирина прошла в спальню и включила свет...
...Завтра здесь будет много полиции. Они истопчут грязными подошвами дорогой ковер, раз двадцать сфотографируют тело, распластанное по кровати, со вспоротым животом, а также странную надпись на стене: «Мы знаем, что ты видела». В углу комнаты обнаружится совершенно невменяемая женщина с окровавленным кухонным ножом в руке. Спустя несколько дней ее обвинят в убийстве мужа, отправят на принудительное лечение, и дело закроют.